Денис почувствовал, что асфальт под ногами теряет твёрдость, становится мягким и податливым, словно ковёр с толстым ворсом.
– Что происходит? – Денис потоптался на месте: подошвы утопали в асфальтовом месиве, но на вид асфальт оставался тем же асфальтом. И чем дольше ноги были неподвижными, тем вязче становилась его поверхность, кроссовки затягивало внутрь, засасывало, как в болоте.
– Кажется, свойства вещей меняются на противоположные, – предположила Асель. – То, что было мокрым, становится сухим…
– То, что было твёрдым, становится мягким и даже жидким, – подхватил Денис, еле-еле выдёргивая ногу из асфальта, теперь напоминающего жуткую каменную трясину.
Фонари, освещавшие привокзальную площадь, заискрились и с громкими хлопками перегорели один за другим, погружая в темноту всё вокруг.
Издали послышался утробный гул, как из турбин самолёта. Он ежесекундно нарастал, усиливался, окутывал, ощущался кожей. Звук будто касался ледяными пальцами, шарил по шее и рукам, забирался под футболку и бродил по телу.
Денис оцепенел, как и все остальные.
– Что делать будем? – забеспокоился Арсений, мгновенно став серьёзным.
– Карта, – выдавил Денис.
Журнал с яркими картинками в его руках вздрогнул и затрясся, страницы под обложкой замерцали. Их количество увеличивалось и увеличивалось, пока журнал не разросся до увесистого тома. Обложка из глянцевой превратилась в запыленную и поеденную молью.
Через минуту Денис сжимал уже не современный журнал о туризме, а старинный фолиант, испещрённый странными знаками, больше похожими на алгоритмы, иксы и игреки, знаки сложения, вычитания, умножения и деления, дробные числа и схемы.
– Это что за крестики-нолики? – открыл рот Арсений.
Асель подошла ближе, заглядывая Денису за плечо.
– И как пользоваться этой картой?
Денис раскрыл фолиант. Тот жалобно скрипнул, как старая покосившаяся дверь, толстые пыльные страницы зашуршали, заливая светом лица ребят. Книга содержала карты городов по всему миру. На некоторых из них крестом обозначались дома легионеров.
– Смотрите, Париж, – шёпотом произнесла Вика.
Очки её опять съехали на кончик носа, но она даже не заметила.
– Париж, – эхом повторил за ней Арсений.
– И Шанхай, про который говорил Пифагор. – Денис листал дальше. – Мельбурн, Нью-Дели, Осака, Прага, Лондон…
– И Москва, – добавила Асель.
– Вот это да-а-а, – с трепетом выдохнул Денис и провёл ладонью по шершавой желтоватой странице с картой Москвы.
Бумага откликнулась на его прикосновение мутноватым свечением и прильнула к ладони, как ласковая кошка.
– Денис, поищи наш город, – попросила Асель.
– Вот он.
Перед глазами предстала карта крошечного городка.
– Смотрите: Первомайский, Железнодорожный, Центральный, – заулыбался Денис, узнавая родные места. – А вот река. Мост. И наш новый дом.
Ярко-красный крестик отмечал точку на окраине города, в районе элитных дач.
– Ну что, двинем? – спросил Денис у товарищей, стараясь сохранять уверенность и спокойствие, хотя выходило не очень.
– Давай, нумерат, перенеси нас в дом мечты, – сдавленно хохотнул Арсений. – Твои подданные желают отдохнуть и свалить подальше от всех этих странностей.
– Вряд ли странности на этом закончатся, – нахмурилась Асель.
Одним нажатием пальца на крестик завершился тот суматошный апрельский день. Четвёртый легион исчез с привокзальной площади в сизом плотном тумане. Фонари вновь вспыхнули ярким светом. Дождь, будто вспомнив про гравитацию, обрушился на город, заливая здания и автомобили с новой силой и покрывая лужами уже успевший подсохнуть асфальт.
9. Дворец эпохи рококо
Понедельник, 5-апреля, 09:15
«Нумерат, нумерат… Чёрт бы побрал этих нумератов, – настойчиво пульсировало в висках. Денис подставил голову под тугие холодные струи душа и прикрыл глаза. – Почему я? Мне такая ответственность ни к чему… Может, бросить всё?»
От ледяной воды жаркие баталии в голове поуспокоились, давление беспорядочных мыслей на черепную коробку снизилось, но состояние осталось прежним – полнейшая растерянность и свирепая ненависть ко всему, что связано с координаторами, цифрами, математикой, уравнениями и словом «нумерат».
Денис не хотел быть главой команды, не желал отвечать за кого-то ещё кроме себя самого, а ему приписали следить за легионом неуравновешенных подростков и решать вместе с ними задачки, памятуя о злосчастном обнулении. Да таких разных по характеру людей, как его новоиспечённые легионеры, вообще объединить невозможно! Это как смешивать воду и масло – бред.
Душ шумел и отдалённо напоминал дождь, летний ливень. Вода скользила по телу, успокаивая нервы, возвращая ясность ума. Желание послать всех к чертям постепенно теряло силу, уступая место отстранённому хладнокровию. Мысли, точно папки и файлы в компьютере, перераспределились, сложились в стройные ряды, цели разбились на мелкие и чёткие задачи.
Из ванной Денис вышел с олимпийским спокойствием, выдержанный и бесстрастный. Самообладание снова вернулось к нему, будто сегодня предстоял обычный экзамен, а не бой за равновесие с риском для жизни.
В спальне он переоделся в чистую одежду: светло-серую рубашку и джинсы, которые обнаружил в массивном платяном шкафу среди многочисленных отглаженных костюмов и брюк. Подумав с секунду, вместо чёрных туфель, что рядком выстроились в специальном отделении для обуви, решил надеть любимые кроссовки, порядком потрёпанные, зато удобные.
Денис даже не удивился, когда на столике у кровати обнаружил несколько упаковок с контактными линзами. Надо же, координаторы предусмотрели всё, в том числе и близорукость нумерата-новичка.
Свой досадный оптический изъян Денис ненавидел, очки носить стеснялся, поэтому корректировал зрение с помощью глазных линз – незаметных и комфортных. Был у них единственный минус – перед сном их приходилось снимать, и в этот момент Денис ощущал себя слепым беззащитным кротом.
Стоя перед зеркалом, он вставил линзы в глаза привычным движением, поморгал, пригладил ещё влажные волосы ладонью и застегнул наручные часы. Глубоко вздохнув, взглянул на брусок мела в целлофановой обёртке, что лежал на тумбочке. На ум без приглашения пришло слово «обнуление» – неприятное, мерзкое словцо. Денис сунул в задний карман тетрадный листок с уравнением и вышел из комнаты.
По широкому коридору разливался мягкий свет многочисленных светильников и бра. Пол покрывал толстый зелёный ковёр, он скрадывал звук шагов. Денис проскочил мимо дверей с номерами легионеров и спустился вниз, в гостиную.
Там его уже ждали.
– Тимошин, ну наконец-то! Сколько можно плескаться в ванной? – Вика с тревогой посмотрела на друга.
