Она сидела как на иголках. И ожидала от Дениса действий. Все ожидали от него действий. Он ведь теперь нумерат. Денис догадывался: ребята противились его статусу командира лишь из вредности, ведь на самом деле куда лучше, когда есть командир. На него можно свалить решение проблем и вину в случае провала.
Начинался понедельник. После плотного завтрака легион устроился в просторной гостиной с огромным камином, антикварной мебелью, тяжёлыми громоздкими шторами, роскошными диванами и креслами, рельефным декором по стенам и фресками на сферическом высоком потолке.
Денис не разбирался в архитектурных стилях, но согласился с Викой, когда та окрестила их новый помпезный дом дворцом эпохи рококо. Случилось это сегодня ночью. Мгновенно покинув холодную привокзальную площадь, они очутились посреди гулкой гостиной, обставленной, словно для королевской семьи.
– Посмотрите, какая сложная резьба по мебели, позолота, лепнина, узорный паркет. А вон там многоярусная люстра, – восхищалась тогда Вика, и впервые Денис разглядел на лице вечно мрачной подруги полуулыбку, говорящую: «А жизнь не так уж скучна на самом деле, порой нужно просто выйти из комнаты».
Дом утопал в зеркалах, обрамлённых золочёными рамами, сотнях подсвечников и статуэток.
– Как в музее, – благоговейно выдохнула Асель.
– Куда подевался старый добрый хай-тек? – поник Арсений. – Где музыкальные установки с сабвуферами по всему зданию? Где огромный домашний кинотеатр? Где минимализм и инновационные компьютеры? Если у координаторов хватило денег на эту роскошную фигню, то почему они не позаботились о вещах, необходимых современным людям?
– Тебе зачем компьютер? – покосилась на него Вика. – В игрушки играть?
– А если и в игрушки? – вздёрнул подбородок Макаров. – Компьютерные игры, между прочим, – отличный способ отвлечься от суетности реального мира, потребность человека, живущего под гнётом цивилизации. Иррациональность, экзистенциализм, квинтэссенция и всё такое.
– Интересно, долго ты умные слова заучивал? – съязвила Вика. – Такие прожигатели жизни, как ты, от суетности мира не устают, чего вам расслабляться-то? Хотя согласна, старинные замки не для тебя.
– Зато тебе они приглянулись, лузерша. Буду звать тебя мадам де Помпадур, – осклабился Макаров. – Пом-па-ду-у-ур-р-р-а-а-а, – повторил он, растягивая слово, смакуя его на языке, чтобы уж наверняка испортить Вике настроение.
За весь прошлый день, что Денис провёл в обществе новоиспечённых легионеров, он привык к постоянным перепалкам Вики и Арсения, а также к загадочному молчанию Асель. Про себя он называл её Шахерезадой. Она была красива, завораживающе красива. Так же красива, как и недоступна, далека, холодна, немногословна.
Она не жаловалась, что бы ни происходило. Практически всё воскресенье Асель была одета в одну больничную пижаму, но Денис ни разу не слышал от неё слов недовольства по этому поводу.
Денис с досадой отмечал, что Асель понравилась ему с первого взгляда. Почему с досадой? Он чувствовал, что эта странная девушка терпела его присутствие лишь по одной причине – на нём метка, как и на ней. Он не являлся для неё объектом восхищения, как для Наташки Егоровой. А хотелось бы.
Придя к такому неутешительному выводу, Денис старался не думать об Асель совсем, чтобы не травить душу. Он не заводил с ней разговоров без особой необходимости и якобы не замечал.
Кого-кого, а уж себя-то он знал прекрасно: если позволить собственной голове думать об Асель, – прощай, его самообладание, а этого допустить нельзя. Теперь Денис – нумерат, не имеющий права на ошибку. И на нём чудовищный груз ответственности.
– Ну что, командир, откроем уравнение? – предложил Арсений, раскачиваясь в старинном кресле-качалке с позолоченными подлокотниками у потрескивающего дровами камина.
Макаров выглядел свежим и отдохнувшим. Он, кстати, тоже переоделся. На нём была белая футболка с рисунком-кляксой на груди, светло-голубые джинсы и кеды. Арсений заложил руки за голову и по-хозяйски развалился в роскошном кресле.
– Все отдохнули, выспались, освежились. Пора бы и уравнения порешать, а? – промурлыкал он.
– Да, хотелось бы узнать, что в той бумажке, – кивнула Вика.
Она своим сегодняшним видом поразила Дениса. Во-первых, завязала высокий хвост на макушке. Выражение «крысиный хвостик» подошло бы, как никакое другое, но всё же это лучше, чем вечно свисающая прямой бахромой шевелюра. Теперь даже очки в роговой оправе смотрелись не так громоздко, а даже стильно.
Ну а во-вторых, Вика предстала в джинсовом сарафане. Сарафан в понимании Дениса – это платье. А ведь в платье он видел закадычную подругу лишь на линейке в первом классе. Со второго она носила исключительно брючные костюмы и джинсы. Все эти годы Денис был уверен: Вика скрывает кривые ноги, но, как оказалось, ноги у неё вполне приличные.
Заметив оценивающий взгляд друга на своих коленках, Вика тут же одёрнула подол сарафана и красноречиво прокашлялась, со строгостью и целомудрием викторианской леди посмотрев на Дениса.
А он отметил про себя, что Вика, если постарается, может выглядеть, как нормальная девчонка. К примеру, как Асель, хотя… об Асель ему думать нельзя. А та, как назло, тоже была в платье, при виде которого самообладание Дениса испарилось мгновенно, – короткое, больше похожее на удлинённую белую рубашку, перехваченную поясом. Плотные чёрные колготки не скрывали, а лишь подчёркивали стройность длинных ног девушки.
Денис почувствовал, что краснеет. Он кое-как отлепил взгляд от Асель и, чтобы не стоять смущённым столбом, уселся в кресло. Оно с готовностью приняло его в свои бархатные объятия, окончательно снимая телесное напряжение и отвлекая от ненужных мыслей.
Всё в этом доме словно создавалось для царского отдыха и безмятежного наслаждения жизнью. Хотя стоит оговориться, что за то короткое время, которое ребята находились в старинном замке, они успели порядком загадить гостиную и кухню, где – надо отдать должное координаторам – оказалось столько еды, что не съесть и за год.
На низком столике из столетнего дуба стояли хрустальные многоярусные блюда с недоеденными бутербродами, измазанная маслом банка шпрот и бокалы из какого-то дорогущего богемского стекла, наполненные колой, чаем, кофе и прочей бодрящей жидкостью. На паркете восемнадцатого века валялись крошки от хлеба и чипсов.
– Если мы проживём здесь неделю, то ходить будет негде, – усмехнулся Денис, оглядывая пока ещё блестящий пол гостиной.
К чистюлям он себя не причислял и прекрасно понимал, что подростки, предоставленные сами себе, через неделю вполне способны превратить роскошный замок в привокзальный хостел.
– Девчонки приберутся, они для этого и рождены, – высказался Арсений, при этом как бы случайно уронив на пол чипсы из пакета.
– Свинья! – Если бы взгляд Вики мог испепелять, то вместо провокатора Макарова в кресле покачивалась лишь дымящаяся горстка золы.
