– Верно, – подтвердила тень. – Пытаюсь освободить пленников из клетки. Из такой же клетки, в какой томится эта несчастная птаха. – Она посмотрела на канарейку, поющую у её ног.
– Ты не спасаешь легионеров, ты убиваешь их! – перебил Денис.
– Убиваю? – искренне удивилась тень. – Кажется, ты ошибаешься и опять делаешь поспешные выводы, друж-ж-ок. Нет необходимости обвинять меня в том, чего нет. Ты теряешь нить истины. Тень не убила ни одного легионера за всю свою бесконечную жизнь. Убиваете их вы, не так ли? По чьим приказам происходит обнуление? В том числе нумераты из страха уничтожают собственных легионеров, боясь так называемой заразы.
Денис открыл рот от неожиданного открытия, в которое его, как щенка, ткнула загадочная тень. А ведь факт налицо: именно нумераты и сами координаторы уничтожают легионеров. Именно они, а не тень, делают последний выстрел в голову несчастного заражённого.
Разговор принимал серьёзный оборот. Из простой ночной беседы он перерос в рассуждения о добре и зле, лжи и правде, жизни и смерти, и, в конце концов, задел систему координации и равновесия.
– Но как с помощью заражения можно спасти легионеров? Я не понимаю.
– Разве это сложно? – Асель приподняла изогнутую бровь. – Больные легионеры не нужны координаторам. По закону равновесия слабые звенья должны отправляться обратно – в родные дома и покинутые семьи. И по прибытии тень оставила бы их тела в покое. Но координаторы поменяли правила. Теперь всё решает обнуление. Куда проще уничтожить легионера, чем вернуть его обратно, верно? Попахивает экономией энергетических затрат, ты так не считаешь? Система выталкивает слабые звенья наименее трудозатратным способом. Кто-то подправил и переписал Кодекс.
– Выходит, легионеры не превращаются в этих… склизких чудовищ?
– Нет. Это, как ты выражаешься, склизкое чудовище – всего лишь моя иная сущность для наведения страха. – Тень улыбнулась сама себе. – Согласись, очень симпатичные вышли щупальца. Правда, при первой встрече мы немного с тобой повздорили. Ты даже использовал моё же оружие против меня. Это было больно, вынуждена признать. Но не более того.
Откровения тени завели Дениса в бесконечный лабиринт мыслей и догадок. Чёрт возьми, всё перевернулось с ног на голову! Где добро, где зло, где ложь, где правда, – ничего не ясно. Да и есть ли эти понятия на самом деле? Возможно, истина в чистом виде прозрачна, а не окрашена в тёмный или светлый. Истина, как равновесие, как ноль – нейтральна. Она просто есть и не выражает чьих-либо интересов.
– Что-то я заговорилась с тобой, нумерат, – устало зевнула тень. – Пора бы приступить к нашим обычным поединкам, ты так не думаешь? Надо бы соответствовать понятию «зло» и попытаться убить тебя. Я, как и ты, подстраиваюсь под обстоятельства и правила, которые мне не нравятся.
– Погоди-ка… – вдруг прервал её Денис, пытливо прищурившись. – А при чём здесь Асель? Ты заразила обычную девушку, когда она ещё не была легионером. Ты заставила её прыгнуть с моста. Ну и где здесь спасение?
Тень обдумывала свой ответ долго, наверное, минуты две-три.
– Тебя сложно перехитрить, нумерат. Я восхищена, – наконец промолвила она. – Асель – нечто другое. Она была нужна мне как помощник, воплощённый в человеческом теле. И чтобы не ждать целый месяц, пока Асель окончательно станет моей, я намеревалась её умертвить и завладеть ею в тот же день. Согласись, она прекрасна, разумна, она добра и отзывчива. Она чувствует то, чего не чуешь ты, хоть носом тебя тыкай. Легионеры поверили бы ей, когда она, как светоч, вооружённый тенью, пришла бы их спасать. Но ты намерен мне помешать, верно? Я благодарна тебе за птицу, но мне нужна помощница, поэтому я уберу тебя с дороги.
Асель снова сжала кулаки. Плотоядный взгляд вернулся, пухлые губы исказил оскал.
– Попридержи нападение, тень, – поспешил ответить Денис. – Я бы хотел предложить тебе сделку. Моё тело – на тело Асель. Как тебе?
Тень расхохоталась – весело и живо, словно услышала сальную остроту.
– Ты считаешь себя ценным уловом? Думаешь, я променяю её на тебя? Посмотри же на неё! Как она восхитительна! Посмотри, нумерат…
Асель крутанулась на месте, изображая танец на сцене, потом нащупала тугой узел волос на затылке и распустила, тряхнув головой, как заправская манекенщица. Денис молча наблюдал за её театральными выкрутасами и жеманными попытками выставить напоказ красоту, которая не нуждалась в подтверждении. Хотя, признаться, поглазеть на Асель, танцующую лишь для него, Денис был очень даже не против. Когда ещё представится такая возможность? Скорее всего, никогда.
Тень поймала его восхищённый взгляд.
– О, с каким упоением ты на неё смотришь, – заметила она, показывая на саму себя. – Знаешь толк в красоте, хитрец… Так что ты говорил об обмене?
– Возьми меня вместо неё – вот что я говорил, – повторил Денис, собирая остатки воли и решимости.
– А что ты дашь взамен?
Денис прочистил горло, выпрямил спину, как солдат на посту, и твёрдым голосом перечислил:
– Первое – я нумерат и командир четвёртого легиона, у меня есть некоторая власть, пусть как у мелкого царька, но лишней она для тебя не будет. Второе – я натренирован и физически более сильный, чем Асель, что тоже немаловажно на войне. Третье – я математик, в борьбе с системой цифр и знаков мои знания пригодятся тебе, как никакие другие. Четвёртое – у меня есть план, и в нём тебе отведена существенная роль, а цели у нас с тобой схожи. Ну как? Обмен?
Список был внушительный. На месте тени Денис бы, не задумываясь, принял предложение. Но тень всё ещё размышляла, на лице Асель застыла отстранённая улыбка, словно нарисованная кистью художника на манекене.
– Ты забыл пятое, – тихо промолвила тень. – Пятое, и самое главное.
– Что – пятое? – не понял Денис.
– Ты назвал четыре причины, почему я должна принять твоё щедрое предложение. Но ты забыл о пятой причине.
– О пятой?
– Да, да. О той самой правде, которую ты поведал моему другу таксисту. Мёртвому таксисту.
– Ну… э… – смешался Денис.
Он поморщился от досады: а таксист-то, оказывается, – болтун и сплетник. Вслед за досадой нахлынула волна смущения. Ведь Асель, глядя Денису в глаза, говорит о его же чувствах к самой себе. Да уж, неловкая ситуация. Хоть Асель ничего и не вспомнит из сегодняшнего разговора, у Дениса возникло неподдельное желание раствориться в воздухе.
– И что? – выдавил он первое, что пришло в голову.
– И что? – эхом повторила тень, наслаждаясь смущением собеседника, точно изысканным блюдом. – Ты же знаешь, я люблю правду. Правда способна изменить любое, даже самое неизменное положение вещей. Как сейчас, например.
Мягко ступая, Асель приблизилась к Денису на расстояние шага. Тот напрягся и отступил: обычно тень не спрашивала разрешения, прежде чем нанести молниеносный удар.
