27. Номер три. Асель
Воскресенье, 11-е апреля, 14.30
До соседнего двора оставалось ещё метров сто пятьдесят. Там скрывался неприметный лаз, ведущий на временно законсервированную стройплощадку.
Асель опасливо огляделась, нет ли кого рядом: за ней шла женщина с ребёнком лет восьми. Асель пропустила их вперёд, задержавшись якобы для того, чтобы покопаться в дамской сумочке, и, как только женщина отошла на приличное расстояние, скользнула в лаз.
В её распоряжении был всего один час. Впрочем, как и у всех остальных из четвёртого легиона. В том числе и у нумерата. Только его основная задача была намного опаснее, чем у других, – предоставить легионерам тот самый час, отвлекая гончих на себя.
Денис, как и ожидалось, взял самую грязную работу. Слишком самонадеянный, слишком предприимчивый, слишком упёртый. Вика бы добавила – эгоистичный. Но эгоизмом тут и не пахло. Денис умудрился объединить и сплотить вокруг себя совершенно разных людей, которые в обычной жизни наверняка друг на друга и не взглянули бы. А теперь нумерат рискует ради них собственной жизнью. Это эгоизм? Нет, это совсем другое – решительность и смелость.
В отличие от Дениса, Асель решительностью не обладала. К примеру, она прекрасно знала, что приглянулась нумерату уже в первый день их знакомства, но ответить взаимностью не решалась.
Из-за этого можно было подумать, что она глухая, слепая и недалёкая одновременно. На самом же деле она читала Дениса, словно открытую книгу. И как бы он ни старался выглядеть отстранённым, при появлении Асель преображался: голубые глаза накрывал морок, пытливый прищур превращался в смиренное созерцание, черты лица становились мягче, голос терял привычную твёрдость.
Но Асель всё ещё колебалась.
Врождённая нерешительность давно мешала ей жить нормально. С самого детства её воспитывали в строгости, наперёд зная, что для дочери лучше, делая за неё выбор. Асель же так и не научилась выбирать самостоятельно и доверять самой себе.
Но порой ей хотелось вырваться из-под гнёта непрерывного контроля, избавиться от недоверчивых косых взглядов родителей: словно их дочь только спит и видит, как бы нарушить все запреты. От того ещё сильней мечталось наделать глупостей и ошибок. Специально, назло. Разрушить собственную жизнь, чтобы доказать – от чего бежишь, на то и натолкнёшься.
Но Асель оставалась послушной девочкой. В ней росли неверие в свои силы и закоснелое, неистребимое сомнение в правильности собственных поступков. Вместо того чтобы бороться за свободу, скандалить и отстаивать собственные интересы, Асель замкнулась в себе. Она была молчалива, поэтому наблюдательна. Она научилась читать людей, их души.
К примеру, Вика – мягкая, ранимая и отзывчивая душа, спрятавшаяся за звоном многочисленных цитат и язвительных слов. Арсений – честный и простодушный, но для защиты напускает на себя столько бахвальства и бравады, что кажется глуповатым. И обе эти души – Вика и Арсений – одиноки. Каждый – по-своему.
Что же до души Дениса – она чиста и непоколебима, как само равновесие.
Асель хотела бы признаться нумерату в своей симпатии, но… боялась неодобрения окружающих. Да и по Кодексу запрещено. С другой стороны, при чём тут Кодекс, когда речь о… симпатии?
Порой она ругала себя: неужели ей мало того, что Денис, рискуя собственной жизнью, спас её из реки, а потом забрал у неё тень? Что ещё он должен сделать, чтобы она одарила его благосклонностью?
Асель застряла в неопределённости. Что делать? Поверить собственному сердцу или родительским словам? Ей всегда говорили, что нельзя доверять первому встречному, что проявит к тебе интерес. С другой стороны, Денис – не первый встречный. Асель знакома с ним уже… неделю. Так мало? А кажется, будто она знает его очень давно.
Чего скрывать, Асель он нравился. И дело даже не во внешности, а в смелости принятия решений, в справедливом отношении к людям и доброте, скрытой за напускной чёрствостью. Он умён, даже проницателен. Поначалу, правда, она сочла его сухарём, не способным на сострадание, но он давно доказал обратное.
Увы, как ни старайся, мама кандидатуру Дениса не одобрит, сочтёт его недостойным её дочери – распрекрасной и такой доверчивой. Но Асель – не товар, она сама хочет выбирать. И если бы мама узнала, что Асель целовалась с Денисом уже через неделю после знакомства, то заперла бы дочь под домашний арест.
Забавно, а ведь Денис думает, что Асель не помнит их поцелуй… Но она помнит. Помнит всё до последней секунды. Тень благосклонно подарила ей тот прекрасный момент, покинув её тело раньше, чем предполагал Денис. На самом же деле Асель сама его поцеловала. Потому что она так решила. Ей даже пришлось изобразить обморок, иначе бы сгорела со стыда.
Асель улыбнулась сама себе. Как только легион выпутается из переделки и нумерат исполнит всё то, что задумал, она обязательно поговорит с ним. Обязательно. Главное – чтобы Денис остался целым после схватки с гончими.
Принятое решение освободило от тяжести. Оказывается, делать выбор – приятное занятие. Особенно когда знаешь, чего хочешь.
Асель прошла внутрь недостроенного кирпичного дома. Пахло пылью и глиной. Под ботинками хрустели обломки стройматериалов. Камни, сколотые кирпичи и кучи грязно-рыжего песка покрывали почти весь пол. Асель укрылась за одной из стен и открыла сумку. Покопавшись в ворохе тонких конвертов, она вынула журнал о туризме, раскрыла и шепнула:
– Да пребудет с нами Виктория.
Страницы с яркими картинками затрепетали, словно на них дохнул морской бриз. Глянцевая бумага пожелтела, стала шершавой, потрескалась от ветхости. Через несколько секунд Асель держала в руках увесистое издание с картами разных городов мира.
Она перелистала страницы, остановившись на первой, и в нерешительности склонилась над книгой. Вдохнула застывший холодный воздух, собираясь с силами и аккумулируя в себе мужество, которого ей вечно не хватает.
– Выживем, Асель, выживем, – сказала она негромко самой себе и ткнула пальцем в карту Шанхая.
Дом первого легиона встретил Асель смиренной тишиной, словно она попала в монастырь к шаолиньским монахам. Идеальная чистота, выдержанный в скромности интерьер, неброские оттенки цветов – приглушённый бежевый и бледно-голубой.
Асель наткнулась лишь на одного легионера: девушка с прекрасным азиатским лицом сидела у окна. Заприметив гостью, она встала – никаких резких движений, но взгляд опасный и сосредоточенный. Асель на секунду растерялась, но потом учтиво поклонилась, как это делается в фильмах про Китай, быстро вынула из сумки один из конвертов и положила прямо на пол.
Не дожидаясь реакции китаянки, она раскрыла карту на второй странице и нажатием пальца отправилась в Прагу.
За Прагой последовали Лондон, Париж, Москва, Нью-Дели, Осака, Мельбурн, Сиэтл, Каир и Сантьяго. За час Асель побывала в одиннадцати точках мира. И везде вела себя одинаково – здоровалась учтивым кивком и оставляла конверт на полу, прямо у ног.
