Они вошли в большую и импозантную столовую, в которой, как она тут же прикинула, с легкостью разместились бы сорок человек.
На стенах висели прекрасно исполненные портреты предков Чарльза, а стол был сервирован просто безукоризненно.
Несмотря на то что шеф-повар не мог знать заранее о прибытии хозяина с гостьей, обед получился восхитительным.
Рания не могла отделаться от мысли, что если бы и они держали у себя наготове столько еды для незваных гостей, то бóльшую ее часть пришлось бы впоследствии выбросить.
Но потом она одернула себя, решив, что в присутствии Чарльза подобные рассуждения неуместны.
Дома сейчас Джонсоны, наверное, наслаждаются сытным обедом и пересчитывают жалованье, полученное с таким опозданием.
Она всегда будет бесконечно благодарна Чарльзу.
Они мало говорили за обедом, по окончании которого Чарльз предложил ей отдохнуть до ужина.
– Я покажу вам библиотеку, где вы, я уверен, найдете для себя что-нибудь интересное. Но, боюсь, она несколько уступает той, что осталась в Линдон-холле.
– Надеюсь, Гарри расскажет мне о ней. Как и меня, его очень тяготила невозможность следить за всеми новинками, опубликованными в последнее время, особенно печалило отсутствие книг о войне.
– Война успела мне надоесть на фронте, чтобы я еще и читал о ней, но по моему указанию майор Монселл покупает все книги о ней, которые получили хорошие отзывы. Мне представляется важным иметь приличную библиотеку, идущую в ногу со временем.
– Безусловно, если вы можете себе это позволить, и мне думается, что вы поступаете очень разумно.
Чарльз показал ей библиотеку, и, хотя та привела Ранию в восторг, у нее возникло стойкое ощущение, что у Чарльза нет желания и дальше развлекать ее.
Поэтому она выбрала три книги и поднялась наверх, к себе в спальню, где обнаружила, что служанки уже успели распаковать те крайне немногочисленные предметы ее туалета, которые она привезла с собой.
Надев халат, она легла в постель, но успела прочесть всего две главы книги, прежде чем заснула.
Рания не призналась Чарльзу в том, что почти всю прошлую ночь она провела без сна.
И заснуть ей не давало не только восторженное возбуждение, оттого что ей с братом более не грозило унылое и беспросветное будущее, в котором не было места для их любимых лошадей. Она говорила себе, что это глупо, но на самом деле страшилась предстоящей поездки в Лондон.
Чарльз выказал такую щедрость и доброту, что Рания убедила себя в том, что единственное, чем она может отплатить ему, – это добиться успеха, коего он от нее ожидал.
Но при этом она чувствовала себя совершенно беспомощной.
Она не представляла себе, как нужно вести себя перед его друзьями и родственниками.
Прежде ей уже доводилось слышать сплетни о лондонских красавицах и описания роскошных вечеринок и балов, которые даже во время войны устраивались для тех, кто принадлежал к высшему обществу.
По стране гуляли яркие и живописные рассказы о потрясающих приемах, которые принц-регент давал в Карлтон-хаусе в честь герцога Веллингтона. Еда, питье, оркестры и украшения ничего не теряли даже в пересказе.
«Откуда мне знать, как следует вести себя на таких вот приемах?» – спрашивала себя Рания.
* * *
Она даже не подозревала о том, что, стоило ей отправиться отдыхать, как Чарльз тут же приказал заложить фаэтон и помчался в Карлтон-хаус.
Дружба с принцем-регентом научила его тому, что его высочество был неизменно рад выслушать какую-либо необычную историю.
Для своих многочисленных домов принц коллекционировал картины и предметы старины, статуэтки и китайские шелка; равным образом ему нравилось приближать к себе и тех, кто хоть чем-нибудь выделялся среди себе подобных.
Но более всего он любил первым узнавать последние новости.
Чарльз не терял надежды, что сообщение о его помолвке будет опубликовано в газетах уже следующим утром, но самое главное заключалось в том, чтобы принц-регент узнал о ней первым.
Прибыв в Карлтон-хаус, он застал принца за обедом в китайском зале, которым тот очень гордился, в обществе нескольких его гостей.
Это был очень долгий и затянувшийся обед, с превосходными винами и экзотическими блюдами, постоянно сменявшими друг друга.
Как только объявили о приходе Чарльза, принц-регент тут же поднялся и протянул ему руку:
– Я слышал о том, что вы вернулись в Лондон, и очень рад видеть вас, Чарльз.
– Я только что прибыл из деревни, сир, и, поскольку мне необходимо обсудить с вами один вопрос личного свойства, не могли бы вы уделить мне несколько минут?
Его слова мгновенно заинтриговали принца, и он покосился на своих гостей.
Маркиза Хартфорд, нынешняя дама сердца принца, поднялась со своего места и положила руку ему на плечо.
– Мы идем в сад, – проворковала она. – Присоединяйтесь к нам после того, как мистер Линдон поведает вам свою тайну. Надеюсь, что мне тоже будет позволено узнать ее, пусть и немного погодя.
Она улыбнулась Чарльзу и протянула ему руку.
Чарльз поцеловал ее и сказал:
– Я уверен, что его высочество окажет вам доверие после того, как я окажу доверие ему!
Маркиза рассмеялась:
– Полагаю, в этом мы можем быть уверены!
Остальные гости пожали Чарльзу руку, и, когда дверь за ними закрылась, принц-регент, словно горящий нетерпением мальчишка, воскликнул:
– Итак, что же вы собирались сообщить мне, Чарльз? Мне не терпится услышать что-нибудь новенькое.
– Быть может, мои новости удивят вас, сир, но завтра я объявлю о своей помолвке.
Восторженный огонь в глазах принца несколько поугас.
– Вот как! С Сильвер Банкрофт? Этого ожидали все.
– В таком случае, сир, всех ждет разочарование!
Принц широко открыл глаза:
– Так вы женитесь не на Сильвер? Но ведь все уверены именно в этом!
– Знаю, сир, но я помолвлен с очаровательной и очень красивой молодой леди, о которой Лондон еще не знает.
– Новенькая! – вскричал принц. – Это действительно забавно! И кто же она? Расскажите мне о ней, Чарльз.
Он забросал Чарльза вопросами с тем нетерпением, которое являлось его отличительной чертой и которое делало принца-регента радушным хозяином и прекрасным собеседником.
Хотя он был уже немолод и слегка растолстел, но он по-прежнему умел радоваться жизни, и потому многие до сих пор считали его неотразимым даже в столь зрелом возрасте.
Он тяжело повалился на софу и похлопал по ней ладонью, приглашая Чарльза сесть рядом с собой.
