Деревенский люд истово верил в чудодейственную силу трав и настоек на них, и, когда во время поездки на ужин он пересказал Рании историю необыкновенного исцеления герцога, она согласилась с его суждениями.
– На мой взгляд, все это очень интересно. У нас дома тоже есть огород, но я не занималась им. Как вам известно, Чарльз, нам пришлось рассчитать садовников.
– Вы должны сказать Гарри, чтобы он привел его в порядок сразу же, как только закончит работы для меня в Линдон-холле, – потребовал Чарльз.
– Я уверена, что Гарри тоже бы этого хотел, но все это – дело далекого будущего. Если он должен сначала построить для вас скаковой круг, а потом заняться ремонтом вашего дома, то поместье Темпл все это время будет пребывать в небрежении.
– Вы все же должны поговорить об этом с братом, но я согласен с вами в том, что даже он не может разорваться и заниматься двумя делами одновременно.
– Знаете, я спокойна на этот счет. Вернувшись домой, я сама займусь им.
Чарльз искоса взглянул на нее:
– Вам уже не терпится поскорее уехать?
– Нет конечно. Но эта волнующая пьеса не может длиться вечно. Я достаточно благоразумна, чтобы наслаждаться каждой ее минутой, и не стану плакать, когда она закончится.
– Если все получится так, как я хочу, Рания, она для вас не закончится. Я уже говорил вам, что намерен подыскать вам состоятельного супруга, и уже сегодня вечером мы с вами посмотрим, не будет ли среди гостей кого-нибудь, кто придется вам по душе.
Рания не ответила, и, выждав минуту, он спросил:
– Почему вы молчите, Рания?
– Я просто подумала, – отозвалась девушка, – что нельзя полюбить по заказу.
– В самом деле?
– Если к вам приходит любовь, она приходит сама, ее не нужно искать или охотиться за ней. Подобные действия унижают любовь, а для меня она – самое настоящее чудо.
– Но ведь вы еще никогда не любили, Рания, так откуда же вам знать об этом?
– Мои родители любили друг друга искренне, преданно и нежно. Поэтому все, что они говорили и делали, казалось сотканным из солнечного света.
На мгновение между ними воцарилось молчание.
– Как странно, что вы заговорили об этом, потому что мои отец и мать тоже очень любили друг друга, и я вырос в атмосфере любви. Сейчас, как и тогда, я думаю о том, что и мой собственный дом тоже должен быть наполнен любовью.
Немного помолчав, он продолжал:
– Но я оказался таким глупцом и простаком, что позволил обмануть себя женщине, которая, как я думал, подарит мне именно такую волшебную любовь.
В его голосе столь отчетливо прозвучала горечь, что Рания инстинктивно протянула руку и коснулась его руки.
– Не надо думать так о любви. Человеку так легко ошибиться, но ведь вам повезло в том, что вы все-таки не попались в ловушку и не женились на той, которая оказалась недостойной вас.
Она на миг сжала руку Чарльза.
– Я молюсь о том, чтобы вы были счастливы и чтобы однажды встретили женщину, которая по-настоящему полюбит вас и станет вашей второй половинкой.
Чарльз понял, что она имеет в виду старинную греческую легенду о том, что мужчина, созданный Богом, был одинок и, чтобы тот не чувствовал своего одиночества, Господь разделил его пополам и вторую половинку нарек «женщиной». И она стала воплощением доброты, нежности, чистоты и духовности их любви.
С тех пор каждый мужчина и каждая женщина искали свою половинку и, найдя ее, становились одним целым, обретая вечное счастье.
Мысленно он вернулся во времена своего детства, когда мать рассказывала ему эту легенду, и ему показалось очень трогательным, что Рания сейчас вспомнила об этом предании.
– Вы совершенно правы, Рания, это и есть тот идеал, к которому мы стремимся. Быть может, когда-нибудь нам с вами и впрямь повезет.
– Я в этом не сомневаюсь, – заявила она, убирая руку. – А люди, которые нас подводят и разочаровывают, недостойны того, чтобы мы о них думали.
Чарльз коротко рассмеялся:
– Я понял, что вы хотите сказать. Сегодня вечером мы будем веселиться от души, и, возможно, те двое, которых мы ищем, появятся перед нами прямо из дымохода или свалятся на наши головы с потолка!
– В таком случае мы их не узнаем, поскольку они будут с ног до головы покрыты сажей и штукатуркой!
Оба смеялись, подъезжая к дому, в котором им предстоял ужин.
Глава шестая
Рания и Чарльз возвращались после верховой прогулки на Роттен-роу, оставив позади восторженную толпу молодых людей, которые каждое утро поджидали девушку, дабы иметь возможность проехать рядом с нею, чтобы затем налево и направо хвастать этим.
Когда они свернули на дорогу, ведущую к Беркли-сквер, Рания сказала:
– Стрекоза с удовольствием поучаствовала бы в беге против вас с вашим лучшим в стране жеребцом.
Чарльз внимательно посмотрел на нее:
– Вам уже наскучило быть первой красавицей?
Рания рассмеялась:
– Отнюдь. Просто мы сейчас настолько заняты, что, к сожалению, уже забыли, когда в последний раз вели с вами словесную дуэль, а это было так захватывающе!
Чарльз улыбнулся:
– Хотите, я скажу вам, чем вы будете заняты сегодня?
– Да, хочу.
– Мы приглашены на обед к герцогине, и мне кажется, что вы должны серьезно присмотреться к ее старшему сыну.
Рания не ответила, а он продолжал:
– А сегодня вечером мы ужинаем в палате лордов в качестве гостей графа и графини Стагхерст. Полагаю, ужин состоится на террасе, и поэтому было бы очень хорошо, если бы вы подобрали из своих лучших вечерних платьев какое-то не слишком декольтированное.
– Да, все это очень интересно, – пробормотала она без особого энтузиазма.
– А если вы будете хорошей девочкой, то завтра я сделаю вам подарок, который, по моему мнению, обрадует вас.
– Какой же? – теперь в ее голосе явственно прозвучали нотки заинтересованности.
– У меня есть яхта, которая называется «Русалка».
– Яхта?! Замечательно! Но я думала, что яхты бывают только у американцев.
– Это правда, они появились у них еще в 1717 году. Я же впервые услышал о некоторых самых больших и быстрых яхтах тогда, когда мы уже находились в состоянии войны. Тем не менее я сказал себе, что после наступления мира немедленно куплю себе такую же.
– Звучит заманчиво, – вздохнула Рания. – Я бы с удовольствием взглянула на нее.
– Я подумал, что мы вполне можем устроить себе выходной и отплыть завтра рано утром. Мы можем спуститься вниз по реке до самого моря, вернуться и отправиться на очередной бал.
