– В приложении отмечено, кто из эскритов находится в Эль-Реале, – шепотом пояснил Никита. – Старшие акабадоры создали – крутая штука.
– Вон, Новая Жирона тут есть! Отмечена зеленым, значит, все эскриты там, – продолжил Денис. – Ребят, а как вы вообще поняли, что перед вами эскрит? Ну, то есть, конечно, акабадоры должны это чувствовать, просто интересно, как вам удалось!
Никита и Леша переглянулись: ни слова про поезд.
– Так он сам нам сказал! – не моргнув глазом, соврал Мышкин. – Не вернусь, кричит, в Новую Жирону! В гробу я ее видал!
– Да-да, – Анохин энергично закивал. – Орал прямо!
– А как вы его вернули в Эскритьерру? – продолжила свой допрос Лея.
– Да мы как-то, – начал Леша. – Он спиной стоял, Никита создал портал, а я его туда затолкнул. Случайно вышло.
– И он в это время орал? – уточнила Лея.
– Еще как, – подтвердил Леша.
– Зря вы это, – холодно заметила Лея, – Вы не знаете всего. Думаете, инсептеры – наши главные враги. На самом деле мы друг без друга никак. Ну вернули вы экрита Быкова назад, думаете, нам от этого хорошо будет?
Тут же начался галдеж. Леша с Никитой быстро переглянулись: во что они там опять влезли?
– Спокойно, – произнес Витсель, и все тут же замолчали. – Леша и Никита выполняли свою работу. Акабадоры возвращают эскритов назад. Точка.
– Они должны были вернуть другого эскрита! – запротестовала Лея. Ей тут же поддакнула светленькая Дина.
– Я разберусь, – ответил Витсель непривычно жестко. А вы, Леша, Никита, – он попеременно посмотрел то на одного, то на другого. – В связи с… гхм… обстоятельствами от следующего практического задания я вас отстраняю.
– Ну Николай Николаич… – простонал Никита.
– А еще, – Витсель улыбнулся. – Я, кажется, должен придумать наказание за вашу выходку в баре. На следующей неделе будете разбирать наши архивы. Там уже давно пора навести порядок.
Лея подавила победный смешок, и у Леши разом упало настроение. Копаться с бумажках, когда другие столкнуться с настоящей опасностью? Ну уж нет, спасибо!
– Подожди тосковать, Мышкин, – прошептал Никита. – Если есть поезд Нуэва Барселона – Нуэва Жирона, значит эти города всё-таки связаны, а значит…
– Связаны и их инсептеры, – закончил за него Леша.
Dieciseis/ Дьесисейс
Леша чихнул, склонившись над тяжеленным фолиантом, и протер слезящиеся глаза. Дурацкая аллергия.
– Ничего про Нуэва Барселону, – Никита грохнул ящиком с карточками. – Ни-че-го!
– Погоди, кое-что нашел, – Леша снял с полки тяжелую папку и начал перелистывать. Папка пахла сыростью, кажется, ее давно уже никто не брал в руки. Половина напечатанных букв выцвела.
– Что там? – Анохин нетерпеливо заглянул Леше через плечо.
– Вот, – прочитал Леша. – Нуэва (Новая) Жирона. Предположительно, маленькое поселение на севере Эскритьерры. Инсептер – Вениамин Быков. Вот, смотри, смотри дальше! Нуэва (Новая) Барселона. Инсептер – Иван Сидоренко. Вне з.д. м.ак. Обращаться – Спб. Никит, что это значит?
– Вне зоны доступа московских акабадоров. Обращаться – Санкт-Петербург.
– Серьезно? Санкт-Петербург? – присвистнул Леша. – Опять Санкт-Петербург?
– Мы ходим по кругу, – вздохнул Никита, – нам еще в баре «Стрелка» сказали, что тот, кто нам нужен, в Питере. И что мы выясняем сейчас? Он по-прежнему в Питере! А мы здесь!
– Теперь мы хотя бы знаем имя. Может ли быть в питерских архивах что-нибудь о Нуэва Барселоне?
– Возможно, – ответил Никита. – Эх, жаль, их никто не собирается оцифровывать.
Мышкин чихнул в знак согласия. Они торчали в архивах третью неделю. Каждый день после учебы разгребали в университетских подвалах тонны книг, папок, карт Эскритьерры. Привести в порядок завалы оказалось непросто. Витсель за исполнением наказания следил строго, и времени на другие дела просто не оставалось. Учеба – архив – акабадорские лекции – короткий сон. Леша приходил в общежитие и падал без сил. Зато об Эскритьерре на акабадорских лекциях он узнал много нового и интересного. Например, что по соглашению инсептеров нельзя создавать города, где будет эпоха позже XIX века, но почти все эскриты это правило нарушают. Именно поэтому в «Докторе Живаго» Леша видел полицейских и других странных личностей.
– Слушай, – вспомнив про полицейских, Леша перевел разговор на другую тему, – а что будет, если нас ночью кто-то увидит? Полиция там? Как объяснить, что ты ночью в метро забыл? Нами вообще какие-нибудь органы интересовались?
– А то, – хмыкнул Анохин. – Об этом никто не говорит вслух, но акабадоры под защитой спецслужб. В России по крайней мере. Мы поддерживаем мировой баланс. А если полиция ночью поймает, это просто – спрашивай капитана Коломийца.
– А кто это?
– Капитан полиции, акабадор. В каком бы отделении ты ни оказался, там есть наши.
– Ага, – рассеянно кивнул Леша.
Внимание Мышкина кое-то привлекло. Он схватил с полки одну из папок, потрогал распухший корешок.
– Поставь обратно, – буркнул Анохин. – Я час их по алфавиту расставлял. Все сто двадцать.
– Тут же, – Леша вопросительно посмотрел на напарника, – сведения обо всех московских династиях инсептеров?
– Да, умник, – отозвался Анохин.
– Значит, – Леша кинулся перебирать папки, – тут есть и что-то про меня!
– Ох, не хотел я этого, не хотел, – Анохин устало вздохнул. – Ладно…
– К – Князь.
Леша взял папку – черную, обычную офисную папку. С белой липучкой на корешке и фломастером выведенной фамилией. С потрепанными бумагами в файлах.
У него всегда был только отец, а ведь Леше так хотелось нормальную семью! Чтобы с дедушками, бабушками, тетями, надоедливыми двоюродными братьями и сестрами, с поездками к родственникам по выходным. Чтобы вздыхать: «Ну мы же семья!» Чтобы как у всех. И вот – от семьи его отделяет только черная папка.
– А вдруг кто-то жив? – Леша в надежде посмотрел на Никиту. – Отец говорил, что все наши родственники умерли, но ведь он так часто лгал!
– Открой.
Лешины пальцы скользнули по прозрачному файлу. Обычные листки, где напечатаны имена. Никакой тайны. Никакой магии.
«Инсептеры Князь (Мышкины). Скорее всего, получили укол эскритских чернил в 1722 году, когда в Москве появились первые испанские посольства. До XX века сведений нет.
Первый известный инсептер – Мышкин (Князь) Василий Дмитриевич, 1891–1969, участник Революции 1917 года…»
Леша читал и другие имена – Степанова Алевтина Васильевна, Рогожина Нина Васильевна… Мышкин (Князь) Петр Алексеевич.
– Они, – Леша сглотнул комок в горле, – все умерли. Все.
