Стараясь не обращать внимания на треск простыни, он стал забираться по ней, как по канату.
– Руки отваливаются, – простонал Анохин.
Леше повезло: в отличие от многих московских квартир, у Тани балкон не был застеклен. Нащупав ногой безопасный выступ и подтянувшись, Леша перевалился через балконные перила и тут же бросил спасительную простыню Анохину.
– Давай, давай, подтягивайся, – тараторил Леша, затаскивая испуганного друга на балкон.
– Я даже не мог создать портал, руки, я даже не мог отпустить руки, я бы умер, если бы отпустил руки, – повторял Анохин, дуя на красные мозоли на ладонях.
– Что это было? – тихо спросил Леша.
– Кажется, нас пытались убить, – Анохин вытащил телефон с картой ключевых зон. – Смотри, вот Танин дом, тут показано две. Значит, одна в туалете, а другая где-то в воздухе в районе балкона. То есть, кто-то создал два портала и перекинул нас из одного в другой. Порталы отложенные, то есть их создали раньше, чем мы пришли. Это кто-то опытный.
– Эскрит? Акабадор?
– Не знаю, – Никита взлохматил волосы. – Не знаю. Но он явно бывал у Тани раньше. Ведь он знал точное расположение зон.
– Рома?
– Вряд ли, – Никита покачал головой. – Он же бездарный, забыл? Бездарные не могут создавать порталы, тем более такие сложные!
Их прервали.
– Ну и что это такое? – балконная дверь отворилась, и в проеме показалась Лея Фишер. Ее черные губы были сжаты в ниточку.
– Опять нас под трибунал сдаст, – прошептал Никита, и Леша фыркнул: ну как можно кого-то любить и при этом бояться?
– И как вы тут оказались, Никитушка? Напились и порталами балуетесь? А знаешь, что за это бывает? Не хотите объяснить свое поведение?
Никита нервно грыз заусенец на большом пальце.
– Повторяй за мной, – как можно тише сказал Леша. – Лея, объяснять свое поведение нам должна ты. Ну же.
– Лея, – немного неуверенно начал Никита. – Объяснять нам… свое поведение должна ты.
– Что? – Лея сморщила нос.
– Мне противно, что ты связалась с кем-то вроде Ромы Быкова.
– Мне противно, что ты связалась с кем-то вроде Ромы Быкова, – эхом повторил Анохин.
– Я думал, ты сильная личность и умный человек. Я разочарован в тебе.
– …Я разочарован в тебе.
Лея хлопнула глазами и по-рыбьи открыла рот, силясь вставить хоть слово.
– Да это не твое дело, Никитушка, – наконец проговорила она. – Рома – не инсептер, это все знают.
– Дело не в том, инсептер он и или нет. Дело в том, что он трус, – с удовольствием закончил Леша.
– Дело в том, что он трус, – громко повторил Анохин и неожиданно выкрикнул: – Знаешь что? Мы макнули его башкой в унитаз и смыли! Раза два! Или три! И вообще, хватит называть меня Никитушкой! Бесит!
– А ну пойдем, – Леша потащил брызгающего слюной Анохина в комнату. – Вот кто тебя за язык тянул! Ну будет Рома теперь «парень-башка-в-унитазе»!
– Нашелся защитник!
Лея так и осталась стоять с приоткрытым ртом.
– А теперь, – Леша подтолкнул Никиту к выходу, – ты идешь ровно и ни на кого не смотришь! Мимо! Пошел!
И они пошли. Десятки глаз проводили их с любопытством, а хозяйка квартиры Таня Бондаренко молча открыла входную дверь.
– Ну, вы не злились бы так, ребят, – сказала она почти примирительно. – Ромка, он, конечно, тот еще чудак, но даже не знаю, что вы не поделили. Леша, тебе дать футболку или куртку?
Но Мышкин гордо перекинул драную простыню через плечо.
– Никита, ты ушибся? – мягко спросила Таня.
Неожиданно Анохин, вместо того, чтобы отвечать, прижал Таню к стене и впился ей в губы. Леша видел серые Танины глаза, круглые от удивления, и малиновый румянец на ее щеках. В коридоре мелькнула фигура Леи Фишер, и Леша не смог отказать себе в удовольствии посмотреть прямо на нее и весело подмигнуть.
– Всё, всё, пошли, Дракула, – он потянул Анохина к лифту. Теперь, когда рот напарника был перепачкан в красной Таниной помаде, выглядел он и правда как вампир.
– Она видела? Видела? – спрашивал Никита. – Лех, это и правда пати года! Правда!
– Вообще никогда не пил? – хмуро спросил Леша.
Никита отрицательно покачал головой.
– Сейчас, – он порылся в кармане, – найдем еще ключевые зоны поблизости… Их же в Москве… и-и-к!
– Нет уж, – буркнул Леша. – Хватит на меня сегодня порталов. Деньги остались? Такси заказывай! Как-то часто я по Москве стал в одних трусах ходить.
* * *
Маленький чайник с шумом выпустил пар, и Леша вылил кипяток в стакан с пакетиком «Липтона». За окном уже светало.
Прихватив кружку с чаем и зевнув, Леша вышел из комнаты и направился к туалету.
– Ты тут? – постучал он в одну из кабинок. – На вот, чай тебе принес.
Он сунул кружку в щель, и с той стороны раздалось благодарное хлюпанье.
– Лучше, – из кабинки высунулся Анохин, взмокший и бледнее обычного, с синими кругами под глазами. Настоящий вампир.
– Ну вот, будешь знать теперь, – хмыкнул Леша. – Пошли, всю ночь из-за тебя не сплю.
Вдруг завибрировал телефон. Леша и Никита переглянулись: «у тебя или у меня?» Оказалось, у обоих.
– «СРОЧНО. Быть сейчас же в Аудитории № 2, Главное здание МГУ. Н. Витсель», – прочитал Никита. – Только не это!
– Пошли через душевые, – только вздохнул Леша. – Там сейчас никого, это точно.
Предчувствие у него было нехорошее.
Первое, что они увидели, когда миновали портал и прошли уже знакомыми подземными коридорами в Главное здание университета, – люди. Словно на часах было не пять утра, а все девять, и МГУ наполнился студентами, спешащими на пары, и преподавателями.
– Акабадоры Мышкин и Анохин, вторая когорта, – отрапортовал Никита, и хмурый незнакомец с затянутыми в хвост светлыми волосами жестом пригласил их в аудиторию.
Миновав галдящих подростков, Леша и Никита устроились на последнем ряду.
Наконец все расселись. Казалось, немаленькая аудитория треснет по швам. Люди были везде. Люди забрались на подоконники, теснились в проходе, сидели на длинных деревянных партах.
– Тихо! Я прошу тишины! – раздался голос с кафедры, и Леша узнал Октябрину Кирову. На этот раз глава московских акабадоров выглядела уставшей и злой: седые волосы в хвосте, бабушкина вязаная жилетка без рукавов, пачка сигарет в нагрудном кармашке. «Еще бы, вытащили с утра пораньше на работу, – подумал Леша. – Любой бы бесился».
Постепенно гвалт затих.
– У меня срочное сообщение от Рената Вага-зова, нашего друга, коллеги и соратника, – сказала Кирова.
