– Всех, кто тебе дорог, ждет смерть, – повторил голос. – Если ты не принесешь мне книгу. Все они – отец, Никита – погибнут из-за тебя!
– Никита!
Леша бросился к другу, но невидимая волна отбросила его назад. Асфальт оцарапал локти и правую щеку, и колючие капли вновь зарядившего дождя попали в нос.
– Никита!!!
– Ты стащил книгу. Ты заплатишь.
– Никита!!!
– Это ты во всём виноват. Папаша не говорил тебе, что твоя мать умерла из-за тебя?
Леша не выдержал и заплакал. Хлюпал носом, размазывал слезы и сопли по щекам, скулил. Проклятый комок в горле не давал нормально дыхнуть. Мама… что с ней стало? Он в этом виноват! Он… Он…
– Лех, ты чего валяешься?
Смех.
– Что, поскользнулся? Хых. Говорил же, не догонишь.
Снова смех.
– Вот идиот. Руку давай, ага. Фу, прямо мордой в лужу.
Леша поднял голову и увидел Анохина. Напарник стоял, склонив голову набок, и посмеивался.
– Ты где был? – прошептал Леша.
– За деревом спрятался, – кивнул Анохин. – Выглянул, а ты лежишь. Чего разлегся?
Леша вцепился в мокрую ладонь Никиты и поднялся. «Не говорить, что попал в портал, – промелькнуло в сознании. – Ничего не говорить».
– Ну ты и придурок, Мышкин, – Никита по-дружески хлопнул Лешу по плечу. – Обиделся, что ли? Ну ты так смешно в этой луже лежал!
– Нет, – Леша нашел в себе силы улыбнуться. – Нет, конечно.
– О, а вот и Леша с Никитой! – издали показалась фигура Тани Бондаренко. – С ума сошли? Вы куда так быстро улетели? Лар, Наташ, я их нашла! Ой, Леш, у тебя кровь.
– Ерунда.
Вскоре показались и Лариса с Наташей. Лариса выдохнула, приложила ладони к красным щекам и заново заплела волосы в косу.
– Девчонки, – Леша нашел в себе силы улыбнуться, – пойдем мороженое есть!
– Ну, мороженое – это слишком. А вот горячий кофе сгодится. Да? – Таня бросила взгляд на подружек.
Лариса согласно кивнула. Наташа безразлично пожала плечами.
– Значит, решено! – Леша хлопнул в ладоши.
Всю дорогу, что они возвращались, а потом ехали на метро до Фрунзенской, у них с Анохиным происходил молчаливый диалог.
«Кофе пить? С ума сошел? У нас бабла еле на себя хватает!»
«Отвали, Анохин, какой же ты жмот всё-таки»
«Я не жмот! Ты что, их в «Старбакс» ведешь? Там стаканчик кофе знаешь сколько стоит? Знаешь? Пошли в «Макдачную».
«Нет, Никит, в «Макдачную» – не комильфо».
В кофейне Леша купил каждой по кофе и по пирожному. Таня и Наташа охотно выбирали, а вот Лариса покраснела до кончиков ушей.
– Да ладно тебе, – Леша улыбнулся. – Бери что хочешь.
– Я возьму, – она оглянулась на подруг, – потому что мы в компании. Но вообще ты не обязан… Я не твоя девушка. Латте, пожалуйста.
У Леши засосало под ложечкой. Простая фраза «я не твоя девушка» ударила хлестко, как мокрая тряпка.
Они расположились за дальним столиком и несколько часов непринужденно болтали о книгах и фильмах. Точнее, болтал Анохин, а Леша отмалчивался, поглядывая на друга исподлобья.
Прощаться не хотелось. Поэтому все сначала проводили Таню до «Юго-Западной», а потом поехали в школу. Когда бойкая Таня Бондаренко покинула компанию, Лариса и Наташа как-то стушевались и притихли. Анохин тоже насупился, мигом растеряв былое красноречие. Так и ехали в тишине.
– Ну что, – сказала Наташа на прощание. – В следующую субботу на том же месте?
– Наверное, – удивился Леша.
– А что, неплохо время провели. Ларс, идешь?
– Сейчас.
Никита деликатно удалился вслед за Наташей, и Леша с Ларисой остались одни в пустом школьном коридоре.
– Ты выронил во время бега, – Лариса протянула Леше стило.
– Блин, – Леша торопливо засунул его в карман. – Спасибо. Спасибо. Даже не знаю, что бы я делал без него.
– Тебе так дорога перьевая ручка? – Лариса усмехнулась.
– Лар, – Леша решил сменить тему. – Ты сказала, что ты не моя девушка и я ничем тебе не обязан.
– Ну да, – она прочесала пальцами мокрые волосы. – Я сама. Понимаешь, сама?
– А я, может, хочу, чтобы ты была моей девушкой! – громко прошептал Леша. – Может, ты… мне нравишься. Может, я даже влюблен!
– Леш, прекрати.
Но Мышкин распалялся еще больше:
– Что, не нравлюсь? – спросил он. – Странно, а всем нравился! Что, тупой мажор? Считаешь, как все наши однокласснички, да? Им веришь?
– Да не считаю я так, – огрызнулась Лариса.
– А я думал, ты другая, – Леша покачал головой. – Когда мы познакомились, я думал, тебе на всех плевать! А тебе – нет!
– Леш, не в этом дело.
– А в чем?
– Леш, ты очень классный, – голос Ларисы задрожал. – Очень. Правда. Но я влюблена в другого. Это серьезно. Я ни о ком не могу думать, кроме него.
– В кого? – угрюмо спросил Леша.
– Его зовут Святослав. Он из одиннадцатого. Я поэтому не смогла тебя поцеловать. Прости.
В голове сразу же всплыл образ ночного знакомого из столовой. «Вот урод», – подумал Мышкин.
– Может, мы просто будем дружить? – проговорила Лариса. – Ну, знаешь, тусоваться вместе? Бегать, в кафе ходить?
– Бегать можем, – повторил Леша как в тумане. – Тусоваться. В кафе ходить. В компании. А дружить не будем. Как можно дружить, когда ты знаешь, что я в тебя влюблен? Разве это дружба?
И он повернулся и, стараясь не смотреть на Ларису, быстрым шагом пошел по коридору. Не оборачиваться. Не оборачиваться. Любит другого – ну и пожалуйста. Ну и не больно-то и хотелось.
Зашел в комнату, упал на кровать, лицом на колючее одеяло. Никита тактично вернулся к урокам. Вдруг Лешин телефон завибрировал:
– Кого еще нелегкая принесла, – вздохнул Леша и нажал «ответить».
– Леш, слышишь? Это Рома Быков! – забубнили в трубку.
– Чего тебе?
– Ты знаешь, кто такой Ренат Вагазов? – спросил Рома. – Он вроде из акабадоров, не?
Леша резко сел на кровати.
– Отец собирается сейчас встретиться с ним на «Новокузнецкой». Я подслушал.
– Вагазов еще в Москве? Хм… Спасибо, – Леша отключился. – Бросай английский, Анохин, – сказал он другу. – Мы едем на «Новокузнецкую».
Veintiuno/ Бейнтиуно
– Мы когда-нибудь отдохнем? – бурчал Анохин, пока они, прыгая между лужами, шли за Ренатом Вагазовым по Пятницкой. Они поймали его у выхода из метро – благодаря высокому росту и длинным волосам Рената найти было несложно.
