– Да что за! – Леша закусил губу. – Опять пробки выбило!
Анохин точно бы знал, что делать. Этот хитрюга вечно знает, что делать.
Вдруг скрипнула дверь.
– Анохин! – счастливо выдохнул Мышкин, услышав шаги. – Слушай, ты жуть как меня испугал, я…
– Добрый вечер, идальго! Я, к сожалению, не твой напарник, но, возможно, я тоже смогу тебе помочь! – услышал Леша.
Очередная вспышка полоснула гостя по лицу.
Он сидел на кровати Анохина, положив ногу на ногу.
Леша знал его.
Четыре месяца назад он принес ему стило и освободил из плена в Альто-Фуэго. Его звали Сид.
* * *
Влажной ладонью Леша нащупал выключатель настольной лампы и щелкнул. Электрический свет, холодный, неестественный, резанул глаза.
Сид стоял напротив и улыбался – такой же, как четыре месяца назад, в Лешиной квартире на Якиманке. Идеально сидящий костюм, ботинки. Длинные волосы.
«Черт, он же, как и Вагазов, длинноволосый».
Сейчас, когда Леша знал создателя Сида, сходства эскрита и инсептера стали ему понятны. Вагазов и Сид не напоминали братьев, но были словно дальними родственниками, и черты одного причудливо проглядывали в другом. Вроде и нос, и разрез глаз, и манера говорить были у них разные, но что-то общее, что так трудно было схватить и описать, их связывало.
– Ты Иван Сидоренко? – спросил Леша. – Сид – это от Сидоренко?
– Сид – мое эскритское имя, идальго, – улыбнулся гость. – Когда я оказался в Эль-Реале, мне нужно было другое имя. Незаметное. Распространенное. То, что легко забыть.
– Ты все время был у меня под носом, – взвыл Леша, обхватив голову, – все время. Скажи, я ведь мог вызвать тебя в любое время с помощью стила?
– Да, – пожал плечами Сид, – но ты ведь не знал, как это сделать.
– Это было так просто, так просто, – Леша до крови прокусил губу. – Так просто. Просто раз по воздуху – даже без ключевой зоны. Даже так.
– Я вошел в портал в душе, так что ключевая зона нужна. Если тебе от этого будет легче. Всё приходит в правильное время, – философски заметил Сид. – Так зачем я тебе, идальго?
– Люк Ратон, – сказал тихо Леша. – Говорят, ты знаешь, где он. Только он может спасти Альто-Фуэго. Моего отца. И меня…
Сид присел на корточки перед Лешиной кроватью и поймал его взгляд. Глаза у эскрита были большие, зеленые, с коричневатыми прожилками.
– Я могу путешествовать по всей Эскритьерре и Эль-Реалю, – ответил Сид. – Именно поэтому я знаю то, чего не знают другие эскриты.
– И Люка Ратона?
– Я был в твоем городе, Альто-Фуэго, много раз после нашей последней встречи. Он умирает. Земля там выжжена, всё покрылось черным, и на днях его укроет Черная вдова. Всё будет кончено, идальго.
– Так где Люк Ратон?
– Это тот эскрит, который скрывается в Эль-Реале? Тот, кого все ищут?
– Да! – почти выкрикнул Леша.
– Я не знаю, где он, – сказал Сид. – И никогда не знал.
Treinta y uno/ Трейнта и уно
Рисунок на линолеуме расплылся, и Лешин лоб покрылся испариной.
Он не знает, где Люк Ратон. Всё кончено.
– Как не знаешь? – прошептал Леша. – Совсем?
– Я никогда с ним не общался, – пожал плечами Сид. – Никогда его не видел. Я много где был, но… идальго! Я не знаю, где Люк Ратон.
– Черт! – Леша подскочил на кровати и с размаху долбанул по столу. – Черт!
– Идальго, послушай.
– Что «идальго»? – заорал Мышкин. – Мы четыре месяца гонялись за тобой по всей Москве! И всё зря!
– Послушай, – вкрадчиво произнес Сид, – я не знаю, где Люк Ратон, но я знаю кое-что об эскритах, что, возможно, тебе поможет его найти.
– Валяй, – вздохнул Леша. – Хуже не будет.
– В Эль-Реале эскрит не может уйти далеко от своего инсептера, – прошептал Сид так, словно это было величайшей тайной.
– Мой отец в Лимбо, мне это не поможет, – отрезал Леша.
– Значит, Люк Ратон где-то рядом с тобой! Где-то поблизости! Он не может быть очень далеко! Только я и такие, как я, могут перемещаться как нам вздумается. Слушай дальше.
– Да, – Леша кивнул.
– Эскрит не может причинить физического вреда инсептеру из своего города. Не сможет его ударить, даже если сильно захочет. Этого нет в нашей природе.
– А дальше? – нетерпеливо перебил Леша.
– Мы все – кусочки жизни инсептера, части его воспоминаний. В нас всегда есть что-то от наших создателей. Многие в Эскритьерре не понимают этого. Многим тяжело осознать, что они лишь чья-то фантазия, но это так, и это самое важное, что я хотел сказать тебе, идальго.
– Это всё?
– Пожалуй, да, – вздохнул Сид. – Помогло?
– Я не знаю, – Леша запнулся, – я должен подумать. Подумать, понимаешь.
– Тогда я уйду, ты не заметишь.
Сид улыбнулся на прощание и, не успел Леша моргнуть глазом, как он растворился в воздухе, будто его здесь и не было. Легкий фиолетовый дымок покружил по комнате и пропал.
* * *
За окном продолжали греметь новогодние салюты. Леше казалось, что он единственный человек в Москве, равнодушный к праздникам.
«Люк Ратон где-то рядом, – процедил он, блуждая по комнате. – Рядом. Рядом – это где? В этой школе? Анохин, Анохин, ну где тебя носит, когда здесь такое?!»
«Так, второе, – Мышкин хрустнул крекером – так легче думалось. – Физический вред. И третье – эскрит похож на инсептера. Ну как похож. Сид не похож на Вагазова, но что-то общее у них есть. Итак, он где-то рядом. Он не может меня ударить. Он похож на моего отца».
Он не может меня ударить.
Внезапная догадка озарила Лешино сознание. Мышкин схватил со стола телефон и набрал номер, который уже успел выучить наизусть. На счастье, звонок прошел с первого раза. Сначала раздавались длинные гудки, и вот наконец трубку подняли.
– С Новым Годом! – раздался веселый голос Тани Бондаренко. – Ну как, вернулся Никита?
– Нет, – выдохнул Леша. – Речь не об этом. Пока не об этом. Тань, ты же у нас в одиннадцатом, так?
– Какой странный вопрос, – мурлыкнула Таня в трубку. – Пока еще не выгнали.
– И ты знаешь всех людей из своей параллели? Вообще всех?
– У меня самые крутые пати в этой школе, Лешечка, – рассмеялась Таня. – Конечно, я знаю всех. Что тут знать-то – три параллели по три класса.
– Ты знаешь парня по имени Святослав?
– Нет, – ответила Таня почти сразу. – У нас в классе есть Слава, но он Вячеслав. Есть Владислав в десятом историческом.
