— Ну что? — полюбопытствовал дед Слав.
— В общей сложности — двадцать золотых. — Лианон потерла кончик носа. — На пять золотых ушло сырья, то есть чистая прибыль — пятнадцать.
— Ну, если каждый день так будет…
— Каждый — вряд ли, — покачала головой Лиа. — Нормальный доход для таких магазинов — десять золотых в день. Можно жить, если нет долга.
— Мало как-то.
— Плюс особые заказы. — Лианон улыбнулась. — Ты думаешь, я зря так распиналась? Конечно, можно сделать клубничное суфле, и оно продастся. Вот только я хочу стать модным кондитером. Чтобы заказать сладости у меня стало особым удовольствием. Именно поэтому я настояла на том, что имею право именоваться леди. Если все будет хорошо, позднее распущу слух о том, что принадлежу особому роду. А после и настоящую фамилию открою. Или кто-то другой это сделает.
— Звучит разумно, — хмыкнул дедок и встал. — Я тут припас кой-чего. Сладкое вино, говорят, хорошее. Ты-то, наверное, к такому не привыкла, чай, сорт простонародный.
— У нас в доме не было вина, — рассмеялась Лианон, — потому что на достойное не было денег. А все, что не алсайнский грийёсом, пить было недостойно.
— Это вино пьют лишь короли, — ахнул Слав.
— И Дэрвогеллы, — вздохнула Лианон. — Это ужасно, когда, кроме родовой гордости, ничего нет. И когда эта самая гордость превращается в… Ни во что хорошее не превращается, в общем.
Две смешные чашки заняли свои привычные места на столе. Лиа достала коробку с колотым шоколадом.
— За первый день. Пусть нам благоволит Господь, — решительно произнес Слав и поднял чашку с вином.
— Да, — кивнула Лианон и осторожно качнула своей, чтобы чокнуться с дедом и ничего не пролить.
— Итак, вручную сделанные салфетки — тоже часть твоей тактики.
— Да. Для каждого узора — свои конфеты. Мне помогали поначалу. А дальше, имея шаблоны, я делала сама.
— Кто помогал?
— Подружка с другого факультета. — Лиа криво улыбнулась. — Мне было бы проще в Нэй-Оксли. Там осталось много хороших знакомых. Мы полезны друг другу. Но моя семья… Ничего бы не вышло. Или вышло, но не для меня.
— Ты одна в семье?
— Брат есть.
— Опора и защита?
— Нет.
Вино допили в молчании. Лианон поставила чашку, вышла на улицу, закрыла калитку и новым взглядом осмотрела приусадебный участок. По другую сторону дорожки просилась беседка. Она могла бы варить первоклассный горячий шоколад, вот только кто бы его подавал? Ладно, эту идею нужно крепко обдумать, на будущее. А дом — надстроить в высоту, незачем тратить и без того маленький кусочек земли.
Идея захватила Лианон. Ведь действительно, беседка для дам и игровая площадка для детей. Прийти в магазин сладостей и приятно провести время на улице. Покусывая губу, Лианон размышляла, сколько ей для этого понадобится денег. И мысленно вводила еще одну графу расходов. Точнее, еще один пункт, на который требовалось скопить деньги.
Мытье полов за размышлениями прошло незамеченным. Хотя леди Дэрвогелл и отметила, что следует купить пару хозяйственных артефактов. После чего отжала ветошь и устало распрямилась, посмеиваясь.
— Чему радуешься? — скрипуче спросил дед с лестницы.
— Да вот пришло в голову, — хмыкнула Лианон, — что для моего счастья нужны одни сплошные деньги. На беседку, на площадку, на хозяйственные заклинания. На долг. Долг.
Настроение испортилось. Лианон старалась не думать об этом. Ее не столько пугала необходимость сбора четырех тысяч золотых, хоть это и огромная сумма, сколько момент передачи этих денег Киру. Ей казалось, что этого унижения, этого беспрецедентного проигрыша она не забудет никогда.
— Поставлю заготовки на завтра — и спать, — улыбнулась Лианон, и дед кивнул.
Хлопнув в ладоши, Лиа погасила осветительные гроздья и поднялась наверх. Следующий день будет лучше. Она в этом просто уверена.
ГЛАВА 12
Утром к дому Лианон доставили корзину деликатесов. Подтянутый, возмутительно счастливый юноша, назвавшийся каким-то хитрым словом, передал сонной леди Дэрвогелл корзину. Прищелкнув каблуками, он поклонился и доверительно сообщил, что герцог не смыкал очей всю ночь. И с самого утра озадачил поваров приготовлением деликатесов.
— Только отчего-то запретил сладости складывать, — пожал плечами юноша. — Он-то понятно, а любимой-то можно же!
— Так, представьтесь, пожалуйста, еще раз и проходите. Я и вас и себя угощу диво каким вкусным и бодрящим напитком.
— Это я с удовольствием. А расскажете что-нибудь о себе? Меня ребята спрашивать будут, — смутился парень. — А, я это, староста выпускного курса Военной академии, сейчас практику прохожу под началом герцога. Вот. Он цветы купил, ругался, все руки исколол ими. Кельридан молчит, ничего не говорит. А меня вот послали.
Юноша тараторил, вываливая на Лианон всю имеющуюся информацию.
— Кельридан только и сказал, что вы очень красивая. Оно-то да, вот только красивых много.
— Зовут-то тебя как, староста выпускного курса?
— Веркат, — осторожно произнес мальчишка. — Керим Веркат.
— Отлично, Керим. Теперь сядь и подожди меня.
У леди Дэрвогелл слова с делом не расходились. Кофейные зерна были с ночи замочены в умиротворяющей настойке. Получившуюся смесь она смешала один к одному с горячим шоколадом и получила безвредный, но тонизирующий напиток.
— Ну, теперь рассказывай, отчего герцог так сладкое не любит?
— Да никто не знает, любит он его или нет. — Керим попробовал напиток и одобрительно замычал. — Очень вкусно, леди… или госпожа?
— Леди.
— Вот спасибо. Он просто после того как маленький герцог…
— Я тоже его так называю, только он ведь еще не герцог? Пока отца не сменит?
— Э, — стушевался Веркат, — а я не знаю. Все так говорят. Ну вот, юный Сагерт побежал через дорогу за сладостями и попал под копыта королевской почты.
— Он не мог выжить, — задумчиво протянула Лианон.
— У него амулет был — это я точно знаю. Один из ребят, из наших старшекурсников, тогда проходил практику, как я, у герцога. А мелкий попросился учиться с настоящим ножом. А кто такой крохе боевой нож доверит? А он пакостник, вот и настоял на своем. Так тот парень ему свой защитный амулет отдал. Он был почти разряженный, как раз хватало, чтобы сам себя не порезал. Он вообще работал не очень хорошо. Вот и от копыт… так, полуспас. Но герцог обрадовался, наградил парня. А его отец, герцога, значит, наоборот, расстроился. Потому что теперь у Сагертов только один наследник и калека, а так нельзя. А так бы умер, и лорду Кэлтигерну пришлось бы жениться. А так он сопротивляется.
