— А внука? За что его?
Кельдоран развел руками и вздохнул:
— Я хотел, как лучше. Кель так над ним трясся. Вдруг бы из мальчишки выросло ничтожество?
— Но ребенок был болен, он едва не погиб, — возразила Лианон.
— Я стар и видел немало, — отрезал Кельдоран. — Я видел, как чрезмерная забота превращала детей и юношей в редких и гнусных…
Старик ввернул такое слово, что Лиа краска бросилась в лицо. В этот же момент она вспомнила, что старик — из рода Падгерин. А мать Кэлтигерна — эльфийка. И как это они все дружно стали Сагертами?!
— Что с вами, Лианон?
— Прошу меня простить, — медленно произнесла Лиа, — но я бы хотела кое-что спросить. Если вы приняты в род Сагертов из рода Падгерин, а матушка Кэлтигерна эльфийка, то… Кровь Сагертов закончилась?
— Я бастард, — коротко ответил старик. — Ублюдок, рожденный девицей Падгерин от герцога Сагерта, на тот момент уже давно и успешно женатого. Я должен был заняться академией, но, увы, наследник Сагерта был настолько избалован, что его удавил собственный отец, назначив наследником меня. Скандал был такой, что вся столица на ушах стояла. Я не хочу, чтобы моему сыну пришлось проходить через это.
Лианон серьезно посмотрела на Кельдорана и поняла, что не хочет уточнять, за какое преступление отец убил сына. Есть тайны, которых лучше не знать. Особенно учитывая, что на воображение она не жаловалась.
— Мой отец долго не прожил, ушел вслед за законным сыном, — продолжил старик. — А я остался все это разгребать. Доказывать свое право быть герцогом, доказывать свое право жениться по любви, доказывать… Вот только душа у меня к этому всему не лежала. Когда Кэлтигерн подрос, я начал готовить его принять у меня род. А моя жена, моя возлюбленная, нежная, умная жена начала баловать его. Просто ужасающе опекать, трястись над ним, будто он вот-вот погибнет. Тогда я отправил его в академию. На два года раньше, чем нужно.
— То есть он был младше всех на два года? — тихо спросила Лиа.
— Зато какой результат, — непримиримо ответил Кельдоран. — Я горжусь им. И хочу заняться академией — последние несколько выпусков откровенно слабые.
Леди Сагерт осторожно улыбнулась и подумала, что этого бодрого старичка к детям допускать нельзя.
— Но я думаю, что заниматься стоит выпускными курсами, — наконец произнесла Лиа. — Мне, чисто со стороны, кажется, что основная проблема — во взрослых желаниях юношей и девушек. Они отвлекаются от учебы ради развлечений. А вот дети… дети более послушны и восприимчивы.
Встав, старик коротко кивнул и вышел. Видимо, он исчерпал запас слов или учтивости — ни единого прощального слова Лианон от него не услышала.
Через минуту без стука заглянула Рина — ландо было готово.
— Рина, прикажи кучеру править сразу к мастеру-плотнику Хорсу, — негромко велела Лианон.
Она просто не хотела признаваться, что забыла адрес доброго друга. Нет, дойти пешком Лиа могла, а вот название улицы и номер дома из памяти улетучились.
— Вчера сгорела лечебница для душевнобольных. — Рине было скучно сидеть молча, и она принялась делиться новостями. — Столько погибших, ужас просто. Эх, жалко их, бедных, они ведь даже выбраться не могли.
— А что случилось?
— Говорят, магосветильники из строя вышли, — пожала плечами Рина. — Теперь люди будут опасаться их и опять перейдут на свечи.
— И это порадует целителей, что лечат от болезней глаз, — хмыкнула Лианон, — потому что есть большая разница между ярким магическим освещением и изменчивым светом свечи.
Ландо мягко качнулось и остановилось. Прежде чем Лиа успела сойти на землю, из ворот вышел мастер Хорс и радостно поздоровался. Снял с подножки леди Сагерт, затем Рину и пригласил к столу.
— Давайте сначала в мастерскую, — предложила Лиа. — А то мы позавтракали, а ваша жена — очень гостеприимная госпожа.
— Хорошо, мне есть чем вас удивить, — довольно прогудел мастер. — Я, значицца, пришел к вашим колдунам и из них все размеры торговой части и вытряс.
Он галантно открыл дверь своей мастерской, и Лианон шагнула вперед, с наслаждением вдыхая свежий древесный аромат. Конечно, к запаху дерева примешивался и резкий дух пропитки, но это можно было игнорировать.
— Мамочки, — ахнула Рина, — мамочки, красотень-то какая!
Леди Сагерт молча развернулась к плотнику, привстала на цыпочки и коснулась губами щеки кудесника.
— Вы просто бог, — выдохнула она.
Светлое дерево, покрытое изящной резьбой, открытый верх с небольшими рожками по углам — чтобы удобнее было привязывать щиты. Или нет?
— Сюда стекло крепится, — рассмеялся мастер. — Не всегда же магией пользоваться. А вот так, на себя тянете, и подложка как ящик из стола выезжает.
— Удобно, — признала Лиа и коснулась пальцами выдвинутого ящика. — Ой, холодный?
— Ага, я мага сразу позвал, он зачаровал на совесть. Кухонные чары много сил тянут. А тут знай следи и вовремя меняй. А вот тут удобно хранить, — плотник ловко нажал на деревянный листочек, и открылся нижний ящик, — хоть что.
— Все в едином стиле. Это невероятно. Сколько я вам должна?
— Так и ничего, откушайте с нами, миледи, не побрезгуйте. А супруг ваш все уже оплатил. И материалы, и мага работу, и мою. Еще и привез аппарат кассовый, чтоб я ему кожух, значицца, сделал, чтобы все один к одному было. И стеллаж сказал сделать, за спиной у госпожи Рины чтобы был. Да вы смотрите, смотрите. Вот стол, прилавок, стало быть. С хозяйской стороны ящики — все, как один, на кровь запираются. Вот на этот камешек кровью капнете, своей и тому, кому доверяете, ага, да, вот так. И все, теперь только вы да госпожа Рина сможете открыть.
Рина, попискивая от нетерпения, открыла дверцу и ахнула:
— Госпожа, тут тетради! Да какие красивы-ые.
Мастер Дан только посмеивался, глядя, как они перебегают от стеллажа к стеллажу, от витрины к витрине, все трогают, гладят, ахают. Покачав головой, он развернулся и пошел за веником — леди не леди, а другого способа подол от стружки очистить он и не знал.
Позднее, уже сидя за столом, мастер Хорс посмеивался и утверждал, что в старости будет рассказывать внукам, как гонял герцогиню Сагерт веником. Лиа смеялась и, помешивая в кастрюльке горячий шоколад, предлагала погонять еще и ее мужа. А мастер Дан находил все новые и новые отговорки.
— Жалко только нынешние витрины, — вздохнула Лиа.
— А я их немного переделал, — подмигнул Дан, — они теперь за вашей чудо-стенкой стоят. Я, прости господи, весь лоб себе расшиб, прежде чем запомнил, куда шагать.
— Да, я тоже дважды ударилась, — вздохнула Рина и поспешила объяснить: — Вы-то и не видели толком, госпожа. Там так красиво сделано, будто степь бескрайняя и небо низкое. А проход-то и не видно. Мы на полу зарубки сделали, куда шагать. А потом пришли маги-строители, зарубки-то и сгладили. Вот и пришлось запоминать, между какими цветочками шагать. Ужас.
