К счастью, этого не случилось. Все мирно спали. Кирилл Воронцов храпел, Данила посапывал.
Я вернулся к злосчастному эпизоду и стал смотреть его с самого начала, теперь уже с приглушенным звуком. Вот снова закрылась, а потом задергалась дверь кладовки, заметалась камера смартфона, демонстрируя свисающую с потолка побелку. В этот момент я увидел нечто действительно пугающее – чьи-то горящие глаза смотрели на меня с одной из верхних полок. Это длилось всего секунду, потом телефон снова начал гулять в руках оператора. Я перемотал назад и в очередной раз запустил видео – глаза никуда не делись. Было очень сложно что-то разглядеть за короткий миг под невообразимым углом. Пришлось сделать скриншот, перекинуть его в фотошоп, там повернуть и увеличить. До последнего оставалась надежда, что это какой-то оптический эффект, а не глаза. Растянув картинку на пол-экрана, я увидел лицо – широкое, бледное, почти человеческое, с огромным ртом и горящими глазами. Голова была лысой, более того, у существа не имелось ни ресниц, ни бровей. Тварь, обладающая столь неприятной внешностью, пряталась между двумя картонными коробками. Она была совсем рядом со мной и могла напасть. Мне стало не по себе. Я еще раз пересмотрел видео, но не узнал ничего нового. Плохо было то, что существо могло спрятаться в квартире и напасть на Валентина – это было бы на моей совести. Я тут же зашел на форум и написал личное сообщение: «Как у вас дела? Происходило что-нибудь необычное?» Предыдущее послание от Валентина Страннику было отправлено через час после моего визита.
«Если тварь не напала сразу, может, вообще не полезет в драку», – попытался я успокоить себя, но это не помогло.
В ту ночь мне удалось снова заснуть только под утро.
Глава 4
Введение в квантовую механику
[39]Проснулся я оттого, что кто-то барабанит по кровати. Звук был равномерным и настойчивым, как тактовая частота процессора: там-там-та-там.
– В чем дело? – спросил я, оглядываясь.
– С-с-с-спусти м-м-меня вниз, – прорычал Степа. – Мы из-за тебя на занятия опоздали.
– Вчера пришлось поработать ночью, – ответил я. – Попросил бы одного из Воронцовых.
– Спускай! – Степа продолжал стучать по спинке кровати.
– Ладно! Успокойся! Нужно будет придумать для тебя какой-нибудь механизм.
Я встал с кровати, придвинул к ней пару стульев, и мы снова совершили смертельный трюк, переместив Степу на пол. Он как-то странно посмотрел на меня:
– А что у тебя за ночная работа?
– Да как обычно, – отмахнулся я. – Программирование, хакерские дела, ничего интересного.
Степа смотрел на меня с недоверием. Впрочем, для меня это было привычно – из моих сверстников почти никто не работает. Молчание затягивалось.
– Идем, – сказал я. – Пока нас не начали искать.
– Какой сейчас урок? – спросил Степа.
Я посмотрел в телефоне расписание и вздохнул с облегчением:
– Физкультура.
Степа нахмурился.
– Пойдешь? – спросил я.
Парень стиснул зубы и кивнул. Мы по-быстрому умылись и вышли из комнаты. Степа не мог бежать, но шел быстро. Со стороны его походка смотрелась жутковато, но я уже начал привыкать. Равно как и к его речи – заикание очень быстро стало для меня незаметным. Мы спустились на первый этаж и зашли в спортивный зал. Физрук приветствовал нас свистком и бодрым криком:
– Кто там опаздывает?! Упали и отжались. Двадцать раз!
Только потом учитель присмотрелся и изменил свое решение:
– Степан, тебе отжиматься не надо!
Я покачал головой, понимая, к чему это приведет. Мой новый сосед по комнате попытался принять упор лежа, при этом чуть не упал. Отжимания у него выходили дерганые, но вполне уверенные. Через пару минут мы уже покончили со штрафными упражнениями. Физрук с сомнением посмотрел на Степу, потом на гимнастического козла в центре зала, поморщился и объявил:
– Сегодня до конца урока играем в футбол.
Класс радостно загудел.
– Ты набираешь популярность, – проговорил я.
Степа посмотрел на меня как-то странно.
Дальше день пошел своим чередом, но я постоянно замечал на себе взгляд новенького. Меня это немного напрягало, но что делать – такова уж цена помощи ближнему своему. К концу последнего урока я успел изрядно возгордиться собой. Вообще, хорошие отношения со сверстниками не моя сильная сторона. Мне всегда удается задеть чье-нибудь самолюбие. Тем более что в большинстве случаев оно не подкрепляется столь же выдающимся интеллектом. А тут такие дела – кажется, парень действительно мне благодарен.
Мои иллюзии были развеяны за обедом. Степа, пошатываясь и расплескивая суп, подошел к моему столу и сел напротив.
– Т-т-ты! Д-д-должен взять меня на дело! – сказал парень.
Секунд пять я пытался понять, о чем идет речь, потом все-таки уточнил:
– О каком деле идет речь? Если что, я ни в чем таком противозаконном не замешан.
– Не надо врать! – отрезал Степа. – Вчера ты думал, что все спят, а экран твоего ноутбука слишком ярко светился.
Блин, надо же было так примитивно проколоться! Да у меня же пароль на компе из двадцати символов и меняется каждые две недели! А тут просто подсмотрели через плечо!
– Нет! – твердо ответил я, оправившись от шока.
Степа посмотрел на меня в упор. Видно, что он не собирался так просто сдаваться.
– А я всем расскажу, чем ты занимаешься.
– Нет.
– Я скажу, что ты меня ударил, и тебя выгонят из интерната.
– Нет. Делай что хочешь, это не поможет.
Степа насупился и дышал тяжело. Его обычно бледное лицо покраснело. Парень явно не привык сдаваться.
– Понимаешь, – я тяжело вздохнул, – когда-то у меня была девушка. Очень красивая и умная. Мы попали в одну неприятную историю. Она превратилась в вурдалака и пыталась убить меня и других ребят. Защищаясь, я вбил кусок дерева ей в грудь, и она умерла. С тех пор у меня правило – никого не втягивать в опасные ситуации.
Конечно, я рассказал не всю правду об Алене. Она сама решила стать вурдалаком, так что невинной жертвой ее можно было считать лишь с натяжкой. Но я не лгал, а говорил, как чувствовал. Это подействовало – Степа тяжело вздохнул и опустил голову. Его щеки вновь обрели обычную бледность.
– Ладно, – сказал он. – Но ты можешь проверить одну мою теорию?
По дороге в спальню Степа рассказал о своем увлечении квантовой механикой. Впервые в жизни я почувствовал себя недостаточно умным. Все мои эксперименты с математикой и программированием носили практический характер, у меня никогда не возникало желания лезть в дебри теоретической физики – в отличие от Степы. Он говорил очень увлеченно:
