– А откуда взялись эти десять тысяч? Митч сделал вид, что не
слышал вопроса. Он вскочил со скамейки и направился к двери ложи.
– Нам с Эбби хотелось бы поселиться в Альбукерке. Это
большой город, и лежит вроде бы в стороне от оживленных мест. Приступайте к
работе в этом направлении.
– Не спеши так. Работы хватит всем.
– Я же сказал: две недели, Тарранс. Через две недели я
доставлю вам все, а это будет значить, что мне придется тут же уносить ноги.
– Не так быстро. Сначала мне нужно будет увидеть несколько
документов.
– У тебя короткая память, Тарранс. Моя очаровательная жена
пообещала передать вам целую пачку бумаг по “Данн Лэйн”, как только Рэй выйдет
из тюрьмы.
Тарранс опять уперся взглядом во тьму.
– Посмотрю, что там можно сделать. Митч подошел к нему и
направил в лицо агента указательный палец.
– Слушай меня, Тарранс, и слушай внимательно. Похоже, мы не
понимаем друг друга. Сегодня семнадцатое апреля. Через две недели – первое мая,
и первого мая я, как и обещал, предоставлю в ваше распоряжение более десяти тысяч
в высшей степени убедительных и неопровержимых документов, которые смогут
поставить под угрозу одно из самых могущественных преступных сообществ в мире.
И, так или иначе, это будет стоить мне жизни. Но я связал себя обещанием. Равно
как и вы обещали мне, что мой брат выйдет из тюрьмы. В вашем распоряжении одна
неделя, до двадцать четвертого апреля. В противном случае я исчезну. А вместе
со мной и ваша операция, и твоя карьера.
– Чем он займется, когда выйдет на свободу?
– И опять же ты со своими дурацкими вопросами. Он бросится
бежать со всех ног, вот чем он займется. У него есть брат с миллионом долларов,
являющийся экспертом по отмыванию денег и электронному банковскому делу. Рэй
покинет пределы страны в течение двенадцати часов, и уж он-то не выпустит из
рук счастье.
– Он отправится на Багамы?
– Багамы. Ты – идиот, Тарранс. На Багамах эти деньги вылетят
на ветер меньше чем за десять минут. Неужели их можно доверить тамошним
коррумпированным дуракам?
– Мистеру Войлсу не по вкусу тупиковые ситуации. Он будет
по-настоящему расстроен.
– Скажи Войлсу, пусть поцелует меня в задницу. Скажи, пусть
приготовит следующие полмиллиона, так как я почти уже готов. Скажи ему, пусть
вытащит моего брата из тюрьмы, или сделка не состоится. Скажи ему все, что
хочешь, Тарранс, но или Рэй через неделю выходит из тюрьмы, или из игры выхожу
я.
Хлопнув дверцей ложи, Митч начал спускаться. Тарранс
следовал за ним.
– Когда следующая встреча? – приглушенным голосом крикнул он
в спину Митчу.
Тот уже перепрыгнул через невысокую загородку и был на
треке.
– Моя сотрудница позвонит тебе. Сделаешь все, как она
скажет.
Глава 31
Ежегодный трехдневный отпуск, который Натан Лок позволял
себе после пятнадцатого апреля и который он привык проводить в Вэйле, был на
этот раз отменен. И сделал это До Вашер по прямому указанию Лазарева. Лок сидел
вместе с Оливером Ламбертом в кабинете на пятом этаже и слушал Де Вашера,
докладывавшего о ситуации и пытавшегося из разрозненных кусочков информации
сложить головоломку. Особых успехов в этом он пока не добился.
– Итак, жена его уезжает. Говорит, что ей необходимо поехать
домой к матери, у которой врачи обнаружили рак легкого. И что к тому же она уже
устала от его работы. На протяжении нескольких месяцев мы время от времени
засекали между ними размолвки. Она ругалась с ним по поводу того, что он
слишком много времени проводит на работе, но ничего более серьезного. В общем,
она едет к мамочке. Говорит, что не знает, когда вернется назад. Ведь мамочка
больна, так? Ей же удалили легкое, правда? Однако мы так и не смогли отыскать
больницу, где бы что-нибудь знали о такой пациентке, как Максина Сазерленд. Мы
проверили каждую клинику в Кентукки, Индиане и Теннесси. Вам не кажется это
странным, парни?
– Ну и что, Де Вашер? – Это был Ламберт. – Четыре года назад
моей жене делали операцию, и мы с ней летали в клинику Майо. Не слыхал я о
таком законе, который бы запрещал людям обращаться в больницу, расположенную
более чем в ста милях от их Дома. Это просто абсурд. А потом, они все же люди с
известным положением. Может, она зарегистрировалась под другим именем, чтобы не
привлекать к себе внимания. Это обычная история.
Лок кивнул головой в знак согласия.
– Он много с ней разговаривает?
– Она звонит раз в день. Иногда говорят довольно долго: о
том, о сем. О собаке, о ее мамочке. О работе. Вчера она сказала ему, что не
вернется еще месяца два.
– Что-нибудь насчет клиники она говорила? – поинтересовался
Лок.
– Ни разу. Она весьма осторожна. Об операции вообще почти
ничего не было сказано. Мамочка, предположительно, уже дома. Если, конечно, она
вообще покидала дом.
– К чему ты хочешь нас подвести, Де Вашер? – спросил
Ламберт.
– Заткнись и слушай. Давай-ка только предположим, что все
это – всего лишь дымовая завеса, цель которой – позволить ей убраться из
города. Подальше от нас, подальше от того, что надвигается. Понятна моя мысль?
– Так ты считаешь, что он все-таки работает на них?
– Мне платят за то, чтобы я делал такие предположения, Нат.
Я допускаю то, что он знает о нашем прослушивании, поэтому-то он так осторожен
в телефонных разговорах. Я допускаю, что он убрал жену из города, надеясь таким
образом защитить ее.
– Шатко, – сказал Ламберт. – Все это довольно шатко.
Де Вашер мерил шагами комнату. Бросив острый взгляд на Олли,
он сдержал себя.
