Не прошло и минуты, как вошел Рэндалл Данбар с толстенным
фолиантом, до смешного похожим на тот, что оставил Хадсон, разве чуть потоньше.
Данбар занимался вопросами недвижимого имущества, именно через его руки
проходило оформление документов на дом, в котором теперь жил Макдир. Он сунул
Митчу свой “кирпич” с наклейкой “Недвижимость” и объяснил ему, насколько важной
частью экзамена являлся его предмет. Все возвращается на круги своя, к
имуществу, сказал он. Материалы эти тщательно подбирались им в течение десяти
лет, он также подумывал опубликовать их в качестве авторитетного труда по
вопросам имущественного права и земельного финансирования. Для встреч с Митчем
ему потребуется по меньшей мере час в неделю, желательно во вторник после
обеда. Примерно час еще он рассказывал Митчу, насколько другим был этот экзамен
тридцать лет назад, когда он сам сдавал его.
У Кендалла Махана были свои причуды: удобнее всего для него
была суббота, семь тридцать утра.
– Договорились, – сказал ему Митч, укладывая новый сборник
материалов рядом с предыдущими двумя. Этот был посвящен конституционному праву,
коньку Кендалла, хотя, по собственному его признанию, пользовался он им редко.
Так же как и двое его коллег, он уведомил Митча, что конституционное право –
самый ответственный момент во всем экзамене, во всяком случае, так было пять
лет назад, когда сам Кендалл отвечал на вопросы экзаменаторов. В начале своей
деятельности в фирме, поделился воспоминаниями Махан, в “Юридическом вестнике”
Колумбийского университета была опубликована его статья о Первой поправке к
Конституции; копия этой статьи есть в материалах, Митчу будет интересно ее
прочесть. Митч обещал ему сесть за статью тотчас же.
Шествие к нему в кабинет продолжалось до самого полудня,
почти полфирмы прошли мимо его стола, оставляя на нем блокноты, записные
книжки, папки, домашние задания иди просто записки с указаниями даты и времени
встреч. Не меньше шести человек напомнили ему о том, что ни разу еще сотрудник
фирмы не провалил экзамена.
Когда в пять часов вечера секретарша мисс Хафф прощалась с
Митчем, стол его был завален такой грудой бумаг, что их хватило бы, чтобы
загрузить работой контору со штатом человек в десять. Митч был не в состоянии
сказать ни слова, он лишь улыбнулся Нине и вернулся к контрактному праву
Хадсона. Примерно через час у него мелькнула мысль о том, что неплохо бы
поесть. И только после этого, впервые за двенадцать часов, он вспомнил об Эбби
и потянулся к телефону.
– Я тут немного задержусь, дорогая.
– Но у меня почти готов обед!
– Оставь его на плите, – сказал он, пожалуй, слишком
лаконично. Пауза.
– А когда ты вернешься? – Эбби говорила очень медленно,
тщательно выбирая слова.
– Через несколько часов.
– Несколько часов? Ты уже провел там половину суток.
– Все верно, но у меня еще очень много работы.
– Это же твой первый день.
– Если я тебе расскажу, то ты не поверишь.
– У тебя все в порядке?
– У меня все отлично. Буду дома позже.
Фыркающий звук двигателя разбудил Датча Хендрикса, он
вскочил на ноги. Раскрыв ворота, он ждал, пока последний автомобиль не выедет
со стоянки. Рядом с ним машина притормозила.
– Добрый вечер, Датч, – приветствовал его Митч.
– И ты только сейчас уезжаешь?
– Да-а, денек был напряженный.
Датч посветил фонариком на циферблат часов: полдвенадцатого.
– Езжай осторожнее!
– Хорошо. До встречи через несколько часов, Датч.
“БМВ” скользнул на Фронт-стрит и исчез в ночи. “Несколько
часов, – подумал Датч. – Эти новобранцы как сумасшедшие. Восемнадцать, двадцать
часов в день, шесть дней в неделю, а то и семь. Всем им не терпится стать
первыми юристами мира и заколачивать по миллиону за ночь. А бывает, что и
сутками отсюда не вылезают, спят за столами”. Все это он уже видел. Это
ненадолго. Человеческий организм к такому не приспособлен. Через полгода из них
выходит пар, они начинают работать по пятнадцать часов в день, шесть дней в
неделю. Потом – пять с половиной. Потом – по двенадцать часов.
Никому не выдержать ста часов в неделю на протяжении больше
чем полгода.
Глава 7
Митч медленно вошел в кабинет и замер у порога.
Одна из секретарш рылась во вращающейся этажерке в поисках чего-то
такого, что понадобилось Эйвери немедленно. Другая стояла перед ним с блокнотом
в руках, записывая инструкции, которые он диктовал ей в те мгновения, когда не
кричал в телефонную трубку, а делал вид, что слушает собеседника. На корпусе
телефонного аппарата помигивали три красные лампочки. Как только Эйвери начинал
говорить в трубку, между секретаршами вспыхивала перебранка.
– Уймитесь! – заорал на них Толар.
Первая с треском задвинула картотечный ящик и перешла к
следующей этажерке, где возобновила свои манипуляции. Щелкнув пальцами, Эйвери
указал второй на свой настольный календарь и бросил трубку не попрощавшись.
– Что у меня на сегодня? – спросил он, вытягивая какую-то
папку из ячейки в стеллаже.
– В десять утра встреча с представителями Национального
налогового управления в городе. В час дня встреча с мистером Локом по делу
Спинозы. В три тридцать совещание компаньонов. Поскольку завтра весь день вы
проведете в суде, предполагается, что сегодня остаток дня вы будете готовиться
к завтрашнему выступлению.
– Великолепно. Отменить все. Закажите билет на Хьюстон, на
субботу после обеда, и обратный билет на понедельник утром.
– Да, сэр.
– Митч! Где папка Кэппса?
– У меня на столе.
– Ты много успел?
– Прочитал практически все.
– Нам нужно будет поднапрячься. Сонни Кэппс только что
звонил мне. Он хочет встретиться в Хьюстоне в субботу утром, и ему необходим
предварительный проект соглашения о партнерстве.
Внезапно у Митча засосало под ложечкой. Если память ему не
изменяла, в соглашении было сто сорок с чем-то страниц.
– Хотя бы предварительный проект, Митч.
– Нет проблем, – сказал Митч, надеясь, что голос его звучит
уверенно и ровно. – Проект будет готов. Может, не очень гладкий, но будет.
