– А что ему от меня нужно?
– Мне бы не хотелось отвечать за него, но думаю, что что-то
очень серьезное.
Митч опасливо посмотрел вокруг. Они были одни.
– А если я буду слишком занят для того, чтобы с ним
встретиться?
Хэрбисон выключил воду и встряхнул руками.
– Встреча неизбежна, Митч. Не будем играть в прятки. Когда
объявят перерыв на обед, то слева от главного входа вас будет ждать такси,
запомните номер: 8667. Вас отвезут к Мемориалу вьетнамских ветеранов, мы
встретимся возле него. Вам необходимо быть осторожным. Двое следуют за вами из
Мемфиса.
– Двое кто?
– Двое юношей из Мемфиса. Поступайте как вам говорят, и они
ни о чем не узнают.
Председательствующий поблагодарил второго докладчика,
профессора Нью-йоркского университета, и объявил перерыв на обед.
Таксисту Митч не сказал ни слова. Тот рванул с места, и
скоро их машина затерялась в безумных улицах города. Минут через пятнадцать она
остановилась неподалеку от Мемориала.
– Пока не выходите из машины, – властно сказал ему водитель.
Митч сидел не двигаясь. Ни слова, ни жеста в течение десяти
минут. Наконец мимо них на небольшой скорости проехал белый “форд эскорт” и,
уже обогнав их, просигналил.
Глядя прямо перед собой, таксист скомандовал:
– Так. Идите к Стене. К вам подойдут в течение пяти минут.
Митч выбрался на тротуар, и такси тут же отъехало. Он
засунул руки поглубже в карманы своего шерстяного пальто и не спеша направился
к Мемориалу. Пронизывающий северный ветер гонял сухие листья. Митч вздрогнул и
поднял воротник.
Один-единственный, кроме него, одинокий посетитель Мемориала
неподвижно сидел в инвалидном кресле на колесиках и смотрел на Стену. Под
огромным, не по размеру беретом десантника авиационные очки скрывали его глаза.
Он сидел у самого конца Стены, там, где были имена погибших в 1972-м.
Завороженный датами, Митч двинулся в том же направлении, пока не остановился у
самого кресла. Внезапно он перестал замечать сидящего в нем человека – он видел
перед собой только столбики фамилий.
Он задышал глубже, почувствовав вдруг, как тяжестью налились
ноги и желудок. Вот. Почти в самом низу. Аккуратными, сдержанными буквами,
такими же, как чуть выше или чуть ниже, было выбито имя: Расти Макдир.
Прямо под этим именем рядом со Стеной стояла корзиночка с
уже замерзшими, поникшими цветами. Митч поправил рукой их упавшие головки и
встал на колени. Провел пальцами по буквам в граните. Расти Макдир,
восемнадцати лет. Навсегда. Он пробыл во Вьетнаме всего семь недель, когда
наступил ногой на пехотную мину. Им передали, что смерть была мгновенной. Если
верить Рэю, они всегда так говорят. Митч вытер крошечную каплю со щеки и
поднялся, глядя вдоль Стены. Он думал о пятидесяти двух тысячах семей, которым
сообщили, что смерть была мгновенной и никто из погибших не страдал.
– Митч, они ждут.
Он повернулся и посмотрел на человека в инвалидном кресле,
единственного, кого вообще видел здесь. Лицо в уродливых очках было обращено к
Стене. Митч озирался по сторонам.
– Успокойся, Митч. Весь Мемориал под нашим наблюдением. Их
здесь нет.
– Кто вы? – спросил Митч.
– Я просто один из. Ты должен верить нам, Митч. У директора
есть что сказать тебе. Возможно, его слова спасут твою жизнь.
– Где он?
Мужчина в кресле повернул голову и стал смотреть вдоль
дорожки.
– Ступай туда. Тебя найдут.
Митч еще раз бросил взгляд на имя брата и прошел мимо
кресла.
Он шел очень медленно, сунув руки в карманы. Слева остались
бронзовые фигуры трех солдат. Когда он отошел от монумента метров на пятьдесят,
из-за дерева внезапно выступил Тарранс и зашагал рядом.
– Идем, идем, – подбодрил он.
– Почему, интересно, я не удивлен нашей встречей? – сказал
Митч.
– Идем, идем, Митч. Мы знаем по крайней мере о двух
головорезах, прибывших из Мемфиса еще до тебя. Они живут в том же отеле, что и
ты, в соседнем номере. Но сюда они не добрались. По-моему, мы их потеряли.
– Что здесь, черт возьми, происходит, Тарранс?
– Вот-вот ты все уяснишь себе. Идем. Только расслабься, за
тобой никто не следит, кроме, конечно, человек двадцати наших агентов.
– Двадцати?
– Да, около. Нам ведь нужно перекрыть здесь все. Должна быть
уверенность в том, что эти выродки из Мемфиса не объявятся вдруг. Но я их и не
жду.
– Кто они?
– Директор объяснит.
– Для чего нужно было привлекать к этому директора?
– Слишком много вопросов, Митч.
– Слишком мало ответов, Тарранс.
Тарранс указал направо. Они сошли с дорожки и двинулись к
массивной бетонной скамье у мостика, ведшего в небольшую рощу. Вода в пруду под
мостиком превратилась в лед.
– Садись.
Они сели оба. И тут же Митч увидел, что по мостику к ним
приближаются двое мужчин. В том, что был пониже ростом, Митч сразу признал
Войлса. Ф. Дентона Войлса, директора ФБР при трех президентах. Это был резкий в
словах мужчина с тяжелой рукой, классический борец с преступностью, человек,
если верить тому, что о нем говорили, абсолютно лишенный жалости.
Из уважения Митч встал, когда эти двое остановились у
скамьи. Войлс протянул ему свою холодную руку. На Митча смотрело крупное
круглое лицо, известное всему миру. Обменявшись рукопожатием, они назвали друг
другу свои имена. Войлс указал на скамью. Тарранс вместе с другим агентом
отошли к мосту. Митч посмотрел через пруд и увидел еще двоих, явно тоже
сотрудников ФБР, в одинаковых черных плащах, с похожей стрижкой – они стояли у
дерева метрах в ста.
Войлс сел вплотную к Митчу, колени их соприкасались. Шляпа
из коричневого меха съехала немного набок на его большой лишенной волос голове.
Ему было не меньше семидесяти, но взгляд его оставался исполненным силы и не
упускал ничего.
Оба сидели на холодной скамье совершенно неподвижно и не
вынимая рук из карманов.
– Это хорошо, что вы пришли, – начал Войлс.
– Не похоже, чтобы у меня был выбор. От ваших людей не
отвяжешься.
