– Да. Каждый компаньон знает все и играет по правилам. Мы
считаем, что большинство сотрудников тоже в курсе, но об этом судить труднее.
Мы очень многого еще не знаем, Митч. Я не могу объяснить, как фирма
проворачивает свои операции, кто стоит во главе. Но мы полностью убеждены в
обширной противозаконной деятельности фирмы.
– Например?
– Мошенничество с налогами. Они взяли на себя все налоговые
операции семейства Моролто. Ежегодно они оформляют красивые, аккуратные,
идеально правильные налоговые декларации, в которых указана ничтожная доля
общих доходов. Они безостановочно отмывают деньги. Вкладывая грязные доллары,
открывают абсолютно легальные предприятия. Как называется банк в Сент-Луисе,
ваш крупный клиент?
– “Коммершиэл Гэрэнти”.
– Вот-вот. Принадлежит мафии. Всеми его легальными
операциями занимается фирма. Моролто имеет в год примерно триста миллионов на
азартных играх, наркотиках, подпольных лотереях и прочем. Все это наличные, так
ведь? Большая их часть идет в банк на Кайманах. Каким образом деньги
переправляются из Чикаго на острова? У тебя есть предположения? Мы считаем,
самолетом. Этот позолоченный “Лир”, на котором ты сюда прибыл, раз в неделю
летает в Джорджтаун.
Митч выпрямился и стал следить взглядом за Таррансом, стоявшим
теперь на мосту.
– Так почему бы вам сейчас не выдвинуть обвинения и не
покончить с ними со всеми? – спросил директора Митч.
– Не можем. Но мы сделаем это, уверяю тебя. Для этого я
направил в Мемфис пять человек. Трое работают здесь, в Вашингтоне. Я до них
доберусь, Митч, обещаю тебе. Но нам нужен человек там, внутри. Уж очень они
ловки. И денег у них много. А еще они очень осторожны и не делают ошибок. Я
убежден, что нам нельзя без помощи – твоей или кого-нибудь еще в фирме. Нам
требуются копии дел, копии банковских записей, копии тысяч и тысяч документов.
Это можно сделать, только находясь внутри. В противном случае это невозможно.
– И вы выбрали меня.
– И мы выбрали тебя. Ты можешь отказаться и идти своей
дорогой, зарабатывать хорошие деньги и вообще быть удачливым юристом. Но и мы
своих попыток не оставим. Подождем следующего сотрудника, попробуем привлечь на
свою сторону его. Если и в следующий раз не выйдет, что ж, придется обратиться
к кому-нибудь из сотрудников постарше, к тому, у кого еще сохранилась совесть,
решимость, мужество помочь правому делу. Однажды мы найдем такого человека,
Митч, и, когда это произойдет, мы и тебе, наравне с другими, предъявим
обвинение и твоя удачливо разбогатевшая задница окажется в камере. Так и будет,
сынок, ты уж верь мне.
В этот самый момент, сидя на этой самой скамье у Мемориала,
Митч поверил ему.
– Мистер Войлс, я продрог. Не могли бы мы пройтись?
– Безусловно, Митч.
Неспешным шагом они приближались по дорожке к Мемориалу.
Митч поглядывал через плечо: Тарранс вместе с напарником следовали за ними в
отдалении. Несколько впереди на скамье сидел с подозрительным видом третий.
– Кем был Энтони Бендини? – задал вопрос директору Митч.
– Он женился на одной из дочерей Моролто в 1930-м. Зять, так
сказать. В то время они промышляли в Филадельфии, и он обосновался там. Позже,
в сороковые, его по какой-то причине перебросили в Мемфис, где он и основал
фирму. Юристом он был очень хорошим, насколько мы знаем.
Голова Митча распухала от вопросов, все требовали ответов,
но он старался выглядеть спокойным, выдержанным и скептически настроенным.
– А Оливер Ламберт?
– О, это принц. Аристократ. Идеальный старший компаньон. Он
знал все о Ходже и Козински и о планах их устранения. Когда ты в следующий раз
увидишь его, постарайся вспомнить, что мистер Ламберт является хладнокровным
убийцей. Конечно, у него не было выбора. Если бы он отказался сотрудничать, его
бы тоже нашли где-нибудь – мертвого. Они все таковы, Митч. Все начинали, как и
ты. Молодые, блестящие, полные планов, в один прекрасный день они вдруг
оказывались по уши в таком дерьме, что отмыться было уже невозможно, и они
оставались. И принимали правила игры, и работали, работали, не щадя себя,
придавая респектабельный вид фасаду маленькой фирмы. Каждый год или что-то
около этого они находят способного молодого студента-юриста из неблагополучной
семьи, без денег, зато с женой, которая хочет побыстрее завести детишек, и
начинают осыпать его банкнотами, и покупают его.
Митч подумал о деньгах; о солидной зарплате в небольшой
мемфисской фирме, о машине, о низкопроцентном займе. Он стремился на
Уолл-стрит, а его сбили с курса деньги. Только деньги!
– Что вы можете сказать о Натане Локе?
Директор улыбнулся.
– С Локом история другая. Он из бедной чикагской семьи и уже
к десяти годам бегал на посылках у старика Моролто. Это бандит от рождения.
Наспех изучил курс наук в юридической, школе, и старик послал его на Юг –
поработать вместе с Энтони Бендини в том подразделении клана, которое
занималось интеллигентной преступной деятельностью. Лок всегда был любимчиком у
Моролто.
– Когда Моролто умер?
– Одиннадцать лет назад, в возрасте восьмидесяти восьми лет.
После него остались два сына: Микки, которого зовут Говоруном, и Джой, или
Священник. Микки живет в Лас-Вегасе и в семейном бизнесе играет скромную роль.
Джой же заправляет всем.
Дорожка, по которой шли директор и Митч, пересекалась с
другой. Слева, в отдалении, ввысь устремлялся монумент Вашингтону, направо
виднелась Стена. Ледяной ветер не ослабевал. У Стены появилась горстка людей,
разыскивающих имена своих сыновей, мужей или друзей. Митч развернулся, и оба
мужчины неторопливо зашагали в обратном направлении.
Митч заговорил очень сдержанно.
– Не пойму, как фирма может заниматься столь обширной
противозаконной деятельностью и быть столь тихой и неприметной. Ведь у нас
работает столько секретарш, клерков, всякой мелочи.
