– Рад слышать. Ты сказал, что собирался работать, или
практиковать, точнее говоря, сорок лет. Вряд ли это обоснованный расчет. Смеха
ради давай предположим, что в течение пяти лет мы накроем вашу фирму и ты
получишь срок вместе со своими друзьями. Тебе будет предъявлено обвинение,
которое обеспечит несколько лет тюрьмы. Долго тебя не продержат – ты же не
уголовник, да и адвоката тебе найдут грамотного. Но в любом случае ты потеряешь
свою лицензию на право заниматься юридической деятельностью, свой дом, свой маленький
“БМВ”. Может, и жена уйдет от тебя. Когда ты выйдешь, то сможешь, наверное,
открыть частное детективное агентство, как твой старый друг Ломакс. Работа эта
не трудная, разве что придется понюхать несвежее белье своих клиентов.
– Я уже сказал. Можем поторговаться.
– Хорошо, давай поторгуемся. Сколько ты хочешь получить?
– За что?
Тарранс закрыл журнал, положил его под сиденье и достал
толстую книжку, сделав вид, что читает. Митч разговаривал, едва шевеля губами и
не сводя глаз с прохода.
– Ты хорошо поставил вопрос. – Голос Тарранса почти
заглушался шумом двигателя. – Чего мы ждем от тебя? Хороший вопрос. Во-первых,
забудь о карьере юриста. Ты поделишься с нами всеми своими записями и всеми
секретами своих клиентов. Уже этого достаточно для того, чтобы ты навсегда
лишился лицензии, но это неважно. Нам нужно с тобой договориться, что ты
принесешь нам фирму на серебряной, так сказать, тарелочке. Когда мы придем к
такому соглашению, если придем, то все остальное само встанет на свои места. Во-вторых,
и это самое главное, ты предоставишь в наше распоряжение достаточно
документации для того, чтобы предъявить обвинение каждому члену фирмы и большей
части клана Моролто. Документация эта находится в здании на Фронт-стрит.
– Откуда вам это известно?
Тарранс улыбнулся.
– Мы тратим миллионы долларов на борьбу с организованной
преступностью. Семейство Моролто мы держим под наблюдением двадцать лет.
Козински и Ходж успели нам кое-что сообщить перед тем, как погибнуть. Не
принимай нас за недоумков, Митч, у нас есть источники.
– И вы считаете, что я смогу вынести нужную информацию из
здания?
– Считаем, мистер адвокат. Действуя изнутри, ты сможешь
взорвать эту чертову фирму и уничтожить одну из крупнейших группировок в
организованной преступности. Ты сдашь нам фирму целиком. Кто работает в
кабинетах? Как зовут секретарш, клерков, младший юридический персонал? Кто
какими делами занят? У кого какие клиенты? Система руководства? Кто сидит на
пятом этаже? Что там находится? Где хранятся записи? Есть ли централизованное
хранилище документации? Степень компьютеризации? Как много материалов на
микрофильмах? Микрофишах? И основное: всю эту информацию ты должен добыть и
доставить нам. При наличии минимального предлога мы сможем войти туда
официальным порядком и потребовать у них все, что нам нужно. Но это очень
ответственный шаг. Потребуется солидная, прочная база для того, чтобы ворваться
туда с ордерами на обыск.
– Это все, что нам нужно?
– Нет. Тебе придется выступить свидетелем против своих
коллег в суде. Это может занять годы.
Митч набрал полную грудь воздуха и прикрыл глаза. Автобус
сбавил скорость, сдерживаемый караваном туристских домиков на колесах.
Наступили сумерки, несущиеся навстречу автомобили уже зажгли фары. Выступить
свидетелем на суде! Это ему и в голову не приходило. С теми миллионами, что
пойдут на защиту, суд может никогда не кончиться.
Тарранс и в самом деле принялся за чтение – последний
бестселлер Луи Ламура. У себя над головой он включил местное освещение – ни
дать ни взять настоящий пассажир в настоящем путешествии. Миль тридцать они
проехали в полном молчании. Наконец Митч снял свои темные очки, повернулся к
Таррансу.
– А что будет со мной?
– У тебя будут деньги. Хорошие деньги. И тебе не будет
стыдно смотреть людям в глаза. Ты сможешь жить, где захочешь, по новым,
естественно, документам и под новым именем. Мы найдем тебе работу, изменим
внешность, словом, все, что захочешь.
Митч пытался сосредоточиться взглядом на дороге, но это было
невозможно. Он вновь перевел глаза на Тарранса.
– Смотреть людям в глаза? Не говори мне больше об этом,
Тарранс. Я – невинная жертва, и ты знаешь это не хуже меня.
На губах Тарранса играла самодовольная ухмылка. Опять тишина
разделила их на несколько миль.
– А моя жена?
– Можешь оставить ее себе, Митч.
– Очень остроумно.
– Прости. У нее будет все, что она пожелает. Что она знает?
– Все. – Он вспомнил про девушку на берегу. – Ну, почти все.
– Мы предоставим ей хорошо оплачиваемую государственную
службу где-нибудь в органах социального обеспечения в том месте, которое ты
выберешь. Не все так плохо, Митч.
– Все просто замечательно. До того момента, пока кто-нибудь
из ваших люден не проболтается какому-то незнакомцу. Тогда вы из газет узнаете
что-нибудь обо мне или моей жене. Мафия ничего не забывает, Тарранс. Они
страшнее крокодилов. И секреты они умеют хранить лучше, чем вы. Вы же теряли
людей, не пытайся отрицать.
– Я не буду этого отрицать. Я готов признать, что когда они
приговаривают кого-то к смерти, то убийство совершается с удивительной
изобретательностью.
– Спасибо. Куда вы меня поселите?
– На твое усмотрение. В настоящее время около двух тысяч
наших свидетелей мы обеспечили новыми именами, новыми адресами и новой работой.
Все преимущества на твоей стороне.
– Так у меня еще и преимущества?
– Конечно. Либо ты получаешь хорошие деньги и уносишь ноги,
либо становишься состоятельным юристом – если готов поспорить, что фирма
окажется нам не по зубам.
– Замечательный выбор, Тарранс.
– Да. Я рад, что он тебе по вкусу.
Попутчица джентльмена с тростью выбралась из своего кресла и
начала продвигаться навстречу им, хватаясь по пути за спинку каждого сиденья.
Когда она проходила мимо, Тарранс всем телом подался в сторону Митча и
замолчал. Ей было по меньшей мере девяносто, она едва передвигалась, вряд ли
умела читать и чуть не придавила Тарранса своими телесами. Тот сразу же онемел.
Через пятнадцать минут дверь туалета распахнулась,
послышались булькающие звуки воды, уносящейся в специальный бак, расположенный
под днищем автобуса. Пожилая матрона проковыляла мимо них вперед:
