Комнаты для совещаний, библиотеки, столы секретарш
располагались в частях здания, лишенных окон, – чтобы ничто не отвлекало
служащих от их обязанностей.
Кабинеты сотрудников были меньше – пятнадцать на пятнадцать
футов, но великолепно оформлены и выглядели куда более импозантно, чем
помещения тех фирм, которые он посетил в Нью-Йорке и Чикаго. Ламар объяснил
Митчу, что на специалистов-декораторов фирма потратила целое состояние. Похоже,
что деньги здесь росли на деревьях.
Сотрудники помоложе проявляли явное дружелюбие и желание
поговорить, никак не давая понять, что их отвлекли от дела. Почти у каждого
нашлось несколько хвалебных слов в адрес фирмы и города. Старый город
помолодеет с вашим приездом, звучало у него в ушах, правда, на это уйдет
какое-то время. Нас тоже, говорили ему, сманивали шишки с Уолл-стрит или из
Капитолия, но мы здесь, и не жалеем об этом.
Компаньоны казались более занятыми, но не менее любезными.
Снова и снова ему напоминали, с какой тщательностью его отбирали и как
удивительно он соответствует требованиям фирмы. Эта фирма создана прямо-таки
для него! Его уверяли в том, что за обедом их интересный разговор будет
непременно продолжен.
Часом раньше Кэй Куин, оставив детей под присмотром
приходящей сиделки и прислуги, встретилась с Эбби в вестибюле отеля, чтобы
вместе позавтракать. Так же как и Эбби, она была родом из небольшого городка.
Она вышла замуж за Ламара по окончании колледжа и три года прожила в Нэшвилле,
пока ее муж изучал право в университете Вандербилта. Сейчас Ламар зарабатывал
столько, что она оставила работу и занималась двумя детьми. Все свое свободное
время она теперь делила между домом, клубом садоводов, благотворительным
фондом, загородным клубом, спортивным клубом и, наконец, церковью. Несмотря на
деньги и известное положение, она осталась скромной и непритязательной женщиной
и явно собиралась оставаться такой всю жизнь, каких бы высот ни достиг ее муж.
Эбби нашла себе подругу.
Подкрепившись рогаликами и яйцами всмятку, молодые женщины
уселись в уютном вестибюле, попивая кофе и наблюдая за плещущимися вокруг
фонтанных струй небольшими уточками. Кэй предложила совершить небольшую поездку
по городу, а потом пообедать у нее дома. Может, зайти в один-другой магазин.
– А про заем на дом они вам говорили? – спросила она Эбби.
– Да, еще при первой беседе.
– Им хочется, чтобы вы купили дом сразу после переезда сюда.
Подавляющее большинство выпускников не могут позволить себе такие расходы,
поэтому фирма ссужает их деньгами под очень небольшой процент.
– Какой именно?
– Не знаю точно. Мы приехали сюда семь лет назад и живем
сейчас уже во втором доме, первый, поменьше, продали. Это будет выгодно для
вас, поверь мне. Уж фирма проследит за тем, чтобы у вас был собственный дом.
Здесь это вроде неписаного правила.
– Почему им это так важно?
– По нескольким причинам. Прежде всего, они хотят, чтобы вы
переехали сюда. Фирма очень избирательна, и, как правило, если они хотят, чтобы
человек к ним пришел, этот человек приходит. А поскольку Мемфис не идет в
сравнение с крупными городами, где жизнь бьет ключом, они чувствуют себя
обязанными как-то это компенсировать. К тому же к сотрудникам предъявляются
очень высокие требования, они перерабатывают, у них восьмидесятичасовая рабочая
неделя, их часто не бывает дома. Это нелегко и для мужа и для жены, и фирма
знает об этом. Суть в том, что, когда в семье все хорошо, юрист чувствует себя
счастливым, а счастливый юрист приносит фирме больше прибыли. Так что в основе
всего – прибыль. Они очень практичны. И еще, наши мужчины – заметь, там нет
женщин – очень гордятся тем, что они так преуспевают, им пристало выглядеть и
действовать так, как это делают состоятельные люди. Фирма посчитала бы за
оскорбление, если бы ее сотрудник вынужден был жить в квартире. Нет, ему
полагается владеть домом, а через пять лет – новым, побольше. Если после обеда
у нас будет время, я покажу тебе дома некоторых компаньонов. Тогда ты
перестанешь возмущаться восьмидесятичасовой рабочей неделей.
– А я и не возмущаюсь, я давно привыкла.
– Молодец, но учеба в университете не идет ни в какое
сравнение. Когда подходит время уплаты налогов, они, бывает, работают и по сто
часов в неделю.
Эбби улыбнулась и непроизвольно потрясла головой,
впечатленная этой цифрой.
– Кэй, ты работаешь?
– Нет. Большинство жен не работают. Деньги в доме есть, так
что женщину работать ничто не заставляет, да и мужья не слишком-то помогают
воспитывать детей. Но, конечно, работать не запрещается.
– Кем не запрещается?
– Фирмой.
– Надеюсь, что это так.
Про себя Эбби повторила слово “запрещается”, но тут же
выбросила его из головы.
Кэй пила кофе и любовалась утками в фонтане. Какой-то малыш,
видимо, убежавший от матери, тянулся ручонками к воде.
– Вы думаете заводить детей? – обратилась она к Эбби.
– Может, через пару лет.
– Детишки поощряются.
– Кем?
– Фирмой.
– С какой это стати фирме беспокоиться о том, есть у нас
дети или нет?
– Как же, ведь это упрочает семью. Когда появляется
новорожденный, вокруг устраивают такую шумиху – шлют тебе в больницу цветы и
подарки, и вообще чувствуешь себя королевой. Мужу предоставляют недельный
отпуск, но он, как правило, слишком занят, чтобы им воспользоваться. Фирма
делает страховой взнос в тысячу долларов – на будущее обучение ребенка. И
вообще все очень веселятся.
– Похоже, у вас тут прямо-таки братство какое-то. – Скорее
одна большая семья. Вся наша жизнь, в том числе и общественная, связана с
фирмой, и для нас это важно, ведь коренных жителей среди нас нет, все мы
трансплантаты.
– Все это просто здорово, но не хотелось бы, чтобы кто-то
мне говорил, когда работать, когда отдыхать, когда иметь детей.
– Не переживай. Фирма очень заботится о семье, но совать нос
в твою жизнь они не станут.
– По-моему, я начинаю сомневаться в этом.
– Говорю тебе, успокойся, Эбби. Они как семья, они
прекрасные люди, а Мемфис – замечательный город, в котором можно жить и растить
детей. Стоимость жизни здесь ниже, и сама жизнь течет неторопливее и плавнее.
Может, ты сравниваешь Мемфис с большими городами? Мы тоже так делали, но,
поверь, Мемфис стоит любого из них.
– Я увижу весь город?
