Малышу казалось, что башмачник говорит на двух языках сразу, но вслух он этого не стал говорить, а нашёл скамеечку, сел на неё и стал смотреть, как башмачник зашивает ботинки и забивает гвозди. Их он держал во рту и разговаривать не мог, это Малыш сразу понял и тоже помалкивал.
— Он милый, — сказал из-под свитера Щепкин. — Подтяни меня наверх, чтобы голова высунулась.
Малыш осторожно вытянул Щепкина из-под свитера, и башмачник кивнул ему в знак приветствия, но гвозди изо рта не вынул.
Малыш выглянул в окно. Он боялся пропустить маму, но вдруг увидел, что кто-то выбежал из их ворот. Это был Филипп, он нервно огляделся по сторонам и потом припустил бегом в сторону центра.
— Ой, — сказал Малыш, — можно я выбегу в твоих тапках на улицу? Там мой брат, он меня ищет и думает, что я потерялся.
— Дружок, я тебя не понимаю, — сказал башмачник, — но бегать всегда полезно.
— Я с тобой! — запросился Щепкин, хоть башмачник ему и понравился, но всё же не резон оставаться тут с ним одному, когда Малыш убежит.
— Бежим! — кивнул Малыш, подхватил Щепкина и выскочил на улицу.
Выскочил — это сильно сказано, потому что бежать в огромных чужих тапках Малышу было трудно. Он наступал себе на носки, спотыкался и падал, один раз даже выскочил из тапки, так что пришлось возвращаться. Но всё-таки он спустился вниз по улице. Интересно, куда Филипп бежит его искать? Окликать брата смысла не было, потому что он убежал далеко вперёд. Вдруг Филипп скрылся в каком-то доме, и Малыш прибавил ходу.
— Давай, Малыш, жми! — кричал ему Щепкин.
Многие покупатели удивились, когда Филипп влетел в книжный магазин, прямиком побежал к столику, накрытому ради праздника зелёной скатертью с рождественской вышивкой, задрал её, встал на четвереньки и полез под стол.
— Нет, Филипп, сегодня его там нет, — ответил книжник и улыбнулся.
— Эх, как плохо, — вздохнул Филипп, — я так надеялся, что он тут.
И в ту же секунду в магазин вбежал Малыш в тапках. Он так торопился, что одна тапка соскочила с его ноги, пронеслась по полу и юркнула под печку.
— А вот и он! — сказал Филипп, как будто остальные могли Малыша не заметить.
— Ага, — сказал довольный Малыш.
Теперь он встал на четвереньки и выудил из-под печки свою торопливую тапку.
— Что у тебя на ногах? — спросил Филипп.
— Потом скажу, — прошептал Малыш: ему было неловко, что все слушают.
— Хорошо, — кивнул Филипп. — Быстро на табуретку, раз-два.
Он поднял Малыша и водрузил на табурет. Малыш стоял неустойчиво, но Филипп скомандовал:
— Залезай мне на спину, а я буду придерживать твои тапки.
Потом Филипп вежливо поблагодарил хозяина и поклонился.
— Я подержу вам дверь, — предложил книжник.
На улице Малыш сразу сказал:
— Понимаешь, я потерял ключ.
— Ключ от дома? — уточнил Филипп.
— Нет, для коньков. Поэтому пошёл домой прямо на них, а мамы дома не оказалось, и Магнуса тоже.
— Почему ж ты не сказал мне об этом на катке? — изумился Филипп.
— Я не смог сказать, потому что ты всё время был далеко, — объяснил Малыш.
— Фу-ты, — огорчился Филипп, — я не нарочно. Просто было так здорово гоняться в салки, что я забылся.
— Ты катался отлично, — похвалил Малыш, — гораздо лучше многих.
— Ты считаешь? — спросил Филипп и молодецки повёл плечами.
Малыша на закорках слегка тряхнуло.
— Представляешь, — сказал Филипп, — я нашёл валявшийся на льду ключ и подобрал его. Думал, хорошо иметь запасной. А он твой, оказывается.
— Ага, наверняка мой, — кивнул Малыш.
— А вот тапки на тебе чьи? — спросил Филипп.
— Башмачниковы, — ответил Малыш. — А мои башмаки с коньками лежат у него.
— Тогда сначала зайдём к нему, — решил Филипп.
С Малышом на закорках он зашёл в обувную мастерскую и сказал:
— Большое спасибо за помощь, мы вам очень благодарны.
— Очень смешно получить гостя, приятно нам, — проговорил башмачник. — Теперь сделаю дружбу с тобой тоже. Но скажу тебе вопрос: вы ботинки дома тратите? Вы приехали летом, и ни один башмак от вас ко мне ещё не приходил.
— Скоро придём, — пообещал Филипп. — У меня в одном ботинке дырка намечается.
Потом Филипп открутил коньки и надел на Малыша ботинки, а Малыш аккуратно поставил на прилавок тапки и сказал:
— Спасибо за прокат.
Братья пошли домой, ключ у Филиппа был. Он приготовил бутерброды, сварил какао и нашёл сухие тёплые носки Малышу.
Потом пришла мама.
— О, вы уже дома? Как сегодня покатались?
— Хорошо, — ответил Малыш, а больше ничего говорить не стал, чтобы порадовать Филиппа.
И сам этому обрадовался.
ОБУВЬ
Малыш всё-таки слишком долго бегал с холодными ногами, когда потерял ключ от коньков, и подхватил насморк. Ночью нос так заложило, что Малышу пришлось сесть в кровати, чтобы хоть немного дышать.
— Попробуй лучше встать на голову, — посоветовал Щепкин.
— Дет, — отказался Малыш.
Наконец он заснул, но во сне то чихал, то кашлял. Мама заходила к нему несколько раз и решила, что Малыш денёк побудет дома и на каток не пойдёт.
«Ну и ладно, — подумал Малыш, — каникулы у Филиппа всё равно кончились, а я не такой больной, чтобы меня держали в кровати. Даже приятно чуточку приболеть и посидеть взаперти, есть время заняться интересными делами». Он постолярничал, пошил (мама села за швейную машинку, и ему тоже достался лоскуток для шитья), помог маме поставить тесто для хлеба. Но потом мама собралась в магазин, чтобы приготовить обед к приходу папы и Филиппа.
— Будь хорошим мальчиком и жди меня тут, я скоро вернусь, — сказала мама.
— А нельзя мне позвать Магнуса? — спросил Малыш.
— Нет, — не разрешила мама. — Он здоров, и будет неприятно, если он, поиграв с тобой, заразится и заболеет.
— Понятно, — вздохнул Малыш.
Он сходил наверх и принёс Щепкина.
— Мы с тобой будем стоять у окна, пока мама не вернётся, понял? — сказал он. — Мама, а ты ходи быстро, одна нога тут, вторая уже там.
— Конечно, — кивнула мама.
Уходя, она оставила на столе блюдце с сахарными крендельками и стакан молока и даже яблоко положила.
