Глава 17
В сознание я вернулся резко — одним рывком, словно кто-то повернул выключатель, заново подавая питание на все системы моего тела. Вот только системы мои — запускаться особо не хотели и подключались крайне неохотно и медленно.
— Давай, очухивайся, — что-то тряхнуло меня, и я понял, не ощутил — просто понял, что меня трясут. Вроде за плечо. За какое из двух разбираться было лень — всё восприятие шло сквозь толстый слой ваты и находиться в такой упаковке мне было приятно.
— Ну же, Поп! — Говорила явно женщина. Женщина… Жанна? Так она заперта в каюте. Что-то резко и неприятно ударило меня по лицу, в носу запершило, я чихнул, и, непроизвольно, разрушая обволакивающий меня покой, открыл глаза.
— Вот! — Жанна, довольно улыбаясь, убрала пузырёк с мутной белёсой жидкостью в сумочку: — Современная медицина гораздо лучше всех этих твоих точек.
Я лежал на полу рубки рядом со своим креслом первого пилота. Рядом со мной, на коленях, сидели Грей и Жанна. Повернув голову я увидел Клёна и Птаха — они стояли около входной двери о чём-то переговариваясь, и, временами бросая на нас озадаченные взгляды.
— Не соглашусь, — старшина, одним слитным движением поднялся на ноги, и потянулся: — Я его включил, а твоя гадость просто заставила открыть глаза.
— Гадость? — Девушка вскочила и встала напротив него, нависая надо мной: — Это…
— Отставить бардак! — Как мне показалось, сказал я это громким и решительным голосом, но это мне только показалось.
— Видишь? — Грей кивнул в мою сторону: — Он уже говорит.
— Хрипит скорее. Ты ничего лишнего не нажал? Поп? — Она склонилась надо мной: — Ты как?
— Нор-маль-но! — Я приподнялся, попытавшись встать, упершись было руками в пол, но они подломились, и я бы рухнул навзничь, если бы не старшина, успевший схватить меня за плечо.
— Ты осторожно, давай, ну, потихонечку. — С его помощью мне удалось принять вертикальное положение и осмотреться, придерживаясь за него — голова сильно кружилась и меня мотало из стороны в сторону как при хорошем подпитии.
— Вы как, командир? — к нам подошли Клён с Птахом.
— Милорд? Вы в норме?
— А то вам не видно, — Отодвинула их в сторону Жанна, беря меня под руку: — Ну ка — отошли. Ишь — налетели. Грей — помоги его в кресло посадить.
— Выпей, Поп, — Она поднесла мне к губам небольшой стаканчик. От него исходил тонкий пряный аромат, и я не стал спорить, одним глотком выпив содержимое.
— Вот и умничка! И совсем не горько, да?
Горько действительно не было, напиток был слегка кисловатым и, проглотив его, я почувствовал, как вращение рубки вокруг меня начало замедляться. Спустя минуту я почувствовал себя практически в форме, если не считать тупой боли, которая обосновалась в районе макушки, и никак не хотело покидать это место.
— Жанна? — Я попытался было дотянуться до больного места, но она поймала и задержала мою руку.
— Не трогай!
— А что там? Ммм…. Дай что ни будь от боли?
— Ничего особенного. Потерпи.
— Чем это меня?
— Да кожухом тебя приложило, — Стоявший радом Грей сочувственно посмотрел на мою макушку: — Ну тем, декоративным, — Он показал вверх, где с потолка свисали жгуты проводов.
— Он отвалился, помнишь? Когда мы в Большого, того, врезались?
Я медленно, стараясь не тревожить боль резкими движениями, кивнул.
— Вот. — Он тоже кивнул и продолжил: — Ну, она и отвалилась, а уже потом, когда мы в тот шар врезались — тебя и того. Отоварило, короче.
— Бортинженер, — Продолжая избегать резких движений я повернул голову к неё: — Объясните мне, как, по какой причине, у нас в рубке отвалился кусок обшивки и почему он ударил вашего любимого командира по голове? Да так, что у меня шлем раскололся? — Я глазами показал на куски шлема, валявшиеся на полу.
— Ну, Поп? Ты чего начинаешь? — Она обиженно поджала губы: — Не оставлять же это, — Последовал кивок на провода: — В таком виде?! Вот я и прикрыла — декоративной крышкой.
— Она у тебя, что? Цельнокованая что ли? — Я снова потянулся к макушке, но снова был остановлен на пол пути.
— Стальная. Нержавейка — так красивее было.
— Твоя красота… Вот она у меня где… Ну а шлем-то он мне как разбил?
— Ты понимаешь… Тут такая интересная ситуация вышла… Гравитаторы сначала отказали — он вверх взлетел, ну а потом он включился, векторы сложились, его движения и тяжести и он упал — прямо на тебя. Но ты не переживай — я его заново закреплю. У Птаха как раз клей есть, жидкие гвозди, вот на него посадим — больше не отвалится. Да, Птах?
— Так точно! — Он подошёл ко мне: — Намертво держит. Я им как-то раз палец трака клеил. Для танка. Так Вы, милорд, представляете? В следующем бою этот танк на мину наехал — сам вдребезги, а палец — как новенький. Вот. — Капитан достал из нагрудного кармана два тюбика, серый и синий: — Хороший клей. Можно прямо сейчас и приклеить.
— Ничего мы клеить не будем.
— Некрасиво же, Поп?! — Жанна осуждающе покачала головой: — Нет, я серьёзно — некрасиво. Висят тут, качаются.
— Нет. Оставим как есть. Хватит травм.
В ответ она фыркнула и сложила руки на груди всем своим видом показывая полнейшее несогласие с моим мнением.
— Так… Птах — что с твоими людьми?
— Ничего особенного, милорд. — Он вытянулся по стойке смирно: — Докладываю. Два человека получили лёгкие травмы, вернутся в строй через сутки. Остальные — полностью готовы к выполнению любых задач, милорд.
— Хорошо. — Я кивнул, показывая, что понял и принял его доклад: — А мы вообще — где?
Пока меня усаживали в кресло я успел заметить, что вокруг нас было пусто. Не вспыхивали огни залпов ведущих бой кораблей, не светились хвосты выхлопов двигателей спасателей, даже Большого видно не было: — Что с боем? Мы победили? Клён? Что на каналах?
— Тихо всё, командир. — Клён развёл руками: — По всем каналам тишина.
— А Чужие? Бублик этот долбанный — он где?
— Ничего нет.
— И кстати, пока кое-кто отдыхал, — Жанна перешла в наступление: — Другие работали!
— И чё?
— И ни чё! Все модули исправны, вот!
— Ну чё… Молодец. Тебе благодарность приказом объявить?
— Можно устно! — она вздёрнула вверх подбородок.
— То есть, орально, да?
— Да! Ой! Поп! Ты… Ты…
— Похоже он пришёл в норму, — Хранивший всё это время молчание Грей усмехнулся: — Раз язвит уже — значит точно, с головой — порядок.
— В порядке, в порядке. — Дискутировать касательно моей персоны желания не было: — Так мы где?
