– У меня нет для нее ни кабинета, ни даже места, – продолжал он. – Команда хорошо подобранная и слаженная, в ней нет работы для очередного трофея отца.
Рафаэль смотрел на него не как брат, а как начальник. Он был вежлив и при этом совершенно безжалостен.
– Значит, ты отделаешь для нее еще одну комнату.
Лука покачал головой:
– Появление этого существа принесет проблем на месяцы, а то и годы.
– Я верю в твой профессионализм, ты этого не допустишь, – сухо произнес Рафаэль. – Или ты в себе сомневаешься?
– Такое откровенное кумовство, скорее всего, вызовет…
– Лука… – Брат не повысил голоса, но его интонация заставила замолчать. – Твои возражения мне понятны, но ты не желаешь увидеть полной картины.
– Так просвети меня, – сказал Лука своим обычным чуть насмешливым тоном.
Рафаэля ему не удалось обмануть. Тот взял бокал с антикварного столика и принялся вращать в руке, любуясь растекающейся по стенкам янтарной жидкостью.
– Кэтрин сейчас в центре общественного внимания, – произнес он после паузы. – Ее лицо появляется на обложке и первой странице каждого уважающего себя издания с той поры, как стало известно о кончине отца. Все пишут о ее горе, о ее самоотверженности и бескорыстии. И все в таком духе.
– Ты не будешь осуждать меня, если я не поверю в искренность ее чувств? – Фраза прозвучала легко и ничем не напоминала о тех эмоциях, которые он при этом испытывал. – Это мягко говоря. Ее любовь к его банковскому счету для меня более правдивая, хотя и менее интересная история.
– Истина – вещь легко трансформируемая, правдивая история часто совсем не похожа на то, что выплескивается на страницы газет. – Рафаэль посмотрел на брата и грустно улыбнулся. – Но можем ли мы жаловаться на то, что на этот раз публикации не идут нам на пользу?
Лука не видел ничего общего в реакции прессы, явно поддавшейся на манипулирование последней жены отца, и произошедшим с Рафаэлем и его женой, Лили, считавшейся мертвой в течение пяти лет. Она когда-то приходилась братьям сводной сестрой – ничего нет запутаннее генеалогического древа Кастелли. Лука решил, что на этот раз будет лучше промолчать.
Выдержав секундную паузу, Рафаэль продолжил:
– Такова реальность. Да, мы много лет вели дела компании, но восприятие извне отличается. Сейчас у многих недоброжелателей появилась возможность выступить с заявлениями о том, что неблагодарные сыновья Джанни Кастелли только и ждут момента, чтобы разрушить все, что с таким трудом создавал их отец. Наше негативное отношение к Кэтрин лишь подольет масла в огонь. – Не сделав и глотка, он вернул бокал на место. – Я не желаю ни сплетен, ни раздоров. Ничего, за что могли бы зацепиться когтями эти мерзкие журналисты. Ты меня понял? Это необходимо.
Лука уяснил, что это не совет брата, а директива начальства. Тот факт, что Лука – совладелец, ничего не меняет, он по-прежнему обязан подчиняться Рафаэлю. Брат имеет право раздавать приказы.
Лука резко встал, решив закончить разговор прежде, чем выскажется необдуманно.
Рафаэль не пошевелился.
– Мне все это не по душе, – тихо произнес Лука. – И может плохо кончиться.
– Не может, – возразил Рафаэль. – В этом-то все дело.
– Когда из-за некомпетентности этой женщины у компании возникнут серьезные проблемы, я напомню тебе, что взять ее на работу была твоя идея. – Лука направился к двери. Сейчас он не может спокойно сидеть на месте, ему нужно чем-то себя занять, чтобы найти в себе силы смириться с этой ужасной реальностью. – Обсудим это потом, когда потонем и окажемся на дне моря. Развалившись на части.
Рафаэль рассмеялся:
– Кэтрин не станет нашим «Титаником», Лука. – В его голосе мелькнули нотки, которые Луке очень не понравились. Брат смотрел на него, чуть склонив голову. – Хотя, возможно, станет твоим.
Лука подумал, что сегодня, как, впрочем, и в любой другой день, мог бы обойтись без комментариев брата, в которых фигурирует имя Кэтрин. Черт бы побрал эту женщину. Вместе с его отцом, который навязал ее сыновьям.
Сделав неприличный жест, вызвавший смех брата, он вышел из библиотеки и быстро зашагал по широким мрачным коридорам старого дома, не обращая внимания на привычные детали: портреты на стенах, статуи знаменитых итальянских скульпторов в нишах. Все здесь было таким, как и до его рождения, и будет таким, когда Арло – старший сын Рафаэля – станет дедом. Род Кастелли продолжается и будет продолжаться, как бы все запутано ни было в семье.
Проходя мимо одной из комнат, он услышал голос Лили. Невестка, которую он наблюдал беременной уже шесть месяцев, вела беседы с восьмилетним сыном Арло и двухлетним Рензо на тему их неподобающего поведения. Лука невольно усмехнулся, вспомнив, что в детстве выслушивал похожие лекции на этом самом месте. Нет, не от матери, отстранившейся от своих обязанностей вскоре после его рождения, и уж конечно не от отца, считавшего себя слишком важной персоной, чтобы снисходить до решения семейных проблем и воспитания детей. Им занимался легион хорошо подготовленного персонала, а потом многочисленные мачехи, подключавшиеся к процессу воспитания каждая по своим мотивам.
Похоже, именно тогда он стал питать отвращение ко всякого рода сложностям. А заодно и к мачехам.
Лука ненавидел все происходящее вокруг. С детства он любил, чтобы все было просто и понятно. Без грязи и мелодрам. Без театральности, неминуемо выплескивающейся на страницы газет, где семью Кастелли часто представляли в самом невыгодном свете. Он ничего не имел против ярлыка одного из самых известных в мире плейбоев, он сам в значительной степени способствовал такой репутации, надеясь, что тогда никто не будет воспринимать его всерьез. Он не разбивал сердца, не позволял отношениям стать слишком бурными и эмоциональными, что так часто делали остальные члены семьи.
Однако с Кэтрин совсем другая история. Размышляя об этом, он спустился на первый этаж и подошел к дверям главной библиотеки. В глубине комнаты он заметил одинокую фигуру у дальнего окна. Женщина смотрела на дождь за стеклом и выглядела так, словно собиралась побороться за титул мисс Одиночество.
Лука не был удивлен, что в последние дни почти все издания писали о Святой Кейт – так ее прозвали за страдания и скорбь, в которые она погрузилась после кончины старшего Кастелли. Она так убедительно играла роль наивной, потерянной, раненной в самое сердце молодой вдовы, что Лука не раз задумывался о том, что ей было лучше посвятить себя сцене.
При всем этом он не мог понять, почему, стоит ему приблизиться к этой женщине, как внутри все напряженно замирает, а внешняя оболочка становится такой чувствительной? Внезапно появляется неуместное желание прикоснуться к ее коже и проверить, такая ли она гладкая, какой выглядит. Подобные чувства казались ему непозволительными и очень странными, для них сейчас не время и не место, особенно учитывая тот факт, что перед ним жена его отца и подчиненная, чью отвратительную натуру ему еще предстоит досконально узнать за время работы в одном офисе в Риме.
