Кэтрин напряженно вгляделась в его глаза и тихо застонала. Затем она бросилась ему на шею и крепко обняла. Лука не удержался и прижал ее к себе.
– Моя мать всю жизнь живет прошлым, – прошептала Кэтрин. – Она все считает плохим, включая меня. – Она взяла его руку и положила себе на живот. – Но с этим ребенком все будет иначе. Он будет любим. Его уже любят.
– Вам лучше жить без меня, – покачал головой Лука.
– Лука… – Кэтрин подняла на него полные боли глаза. – Я люблю тебя. И это чувство не пройдет, как бы ты ни поступил.
– Мне это чуждо. Это не мое. Не забывай, Кэтрин, я ужасный человек. Настолько ужасный, что позволю тебе уговорить себя, ведь мне очень тяжело, когда тебя нет рядом. Наверное, я сошел с ума, другого объяснения я не вижу.
– Это любовь, глупый, – повторила она, и из глаз полились слезы. – Это называется любовь.
Лука обхватил ее лицо ладонями. Какое счастье, что она рядом, а он думал, что потерял ее навсегда. Он обязан сделать все, чтобы заслужить ее любовь.
– Знаешь, тебе придется объяснить мне, что это значит. А это может занять много времени.
Губы ее растянулись в улыбку, и видеть ее было приятнее всего на свете.
– У нас впереди целая жизнь, милый.
Лука прижался к ее губам, решив, что это будет очень хорошим началом всего прекрасного.
Солнечным июньским днем Кэтрин второй раз вышла замуж за мужчину с фамилией Кастелли. Небо было удивительно синим, что было странно для Англии, и она сочла это настоящим благословенным чудом.
Похоже, в ее жизни начинаются чудеса.
Беременность в начале второго триместра удалось скрыть пышным платьем, которое Кэтрин надевала на первую свадьбу. Колокола звонили на всю деревню, приглашая жителей на церемонию в церкви. На этот раз все было торжественно и красиво, ничего общего с быстрой церемонией в загсе, как в первый раз.
Папарацци не оставляли их ни на минуту с того дня, как Лука приехал в Йоркшир, но они смогли справиться с эмоциями и попросту не обращали на них внимания. Единственным комментарием стал ответ Луки на вопрос, брошенный из толпы. Он заявил, что да, они с Кэтрин, вдовой его отца, которую все называют Святой Кейт, помолвлены.
К тому времени они уже вернулись в Рим. Лука настоял, чтобы она жила с ним. Кэтрин решила воспользоваться свободным временем и придать тепла его пентхаусу. Начала она с цветов. Разноцветные, яркие, они прекрасно вписались в пространство из стекла и металла, придав ему уюта и очарования.
– Сколько должно быть здесь цветов, чтобы ты решила, что уже достаточно? – спросил однажды Лука, оглядывая комнату.
– Они выражают состояние души, – ответила Кэтрин, печатая что-то на планшете. – Чем больше в этом доме будет цвета, тем больше любви в твоем холодном сердце.
– Тогда звони флористу, пусть доставят еще. – Он посмотрел на нее так, что сердце екнуло. – Кажется, сейчас в нем пусто.
Он повалил ее на огромный диван и еще раз доказал, какой он лгун.
– А ведь ты так и не сделал мне предложение, – сказала ему Кэтрин в тот день, когда увидела в газетах сообщения об их помолвке.
– Я уже близок к этому, – отозвался Лука, занятый приготовлением ужина, и покосился на Кэтрин, составляющую очередной букет.
– Надеюсь, и к тому, чтобы рассказать мне, какой ты великолепный повар.
– Во мне немало талантов, cucciola mia. Кроме того, я не могу каждый день ужинать в ресторане.
– Полагаю, это не связано с твоей теорией о необходимости все контролировать, – весело рассмеялась Кэтрин и подняла руки, защищаясь от брошенной в ее сторону горсти орехов.
Папарацци преследовали их настойчиво и неустанно, лишь очередной ответ Луки на наглый вопрос, выведший его из себя, немного их охладил.
– Как вы можете жить спокойно после того, как соблазнили жену собственного отца?! – выкрикнул из толпы один из мужчин.
Лука медленно повернулся к нему и улыбнулся так, как умел только он.
– Вы ведь видели эту женщину. Я живу просто отлично, – ответил он.
Кэтрин тогда лишь вскинула брови. Ее больше заботило, сможет ли она работать и выполнять свои обязанности в компании. Добиться желаемого она была намерена, даже если придется использовать для отстаивания своего мнения тяжелую артиллерию.
Лука тогда рассмеялся и сказал, что готов согласиться на все, если она опять встанет на колени и сделает своим ртом и руками то, что делала каждый день.
– Я хочу провести собственную маркетинговую кампанию, – заявила Кэтрин. – Действуй. Я отдаю в твои руки всю эту чертову фирму.
В конце концов ей удалось завоевать уважение коллег, а те, кто так и не смог смириться с ее положением, вынуждены были замолчать и уволиться. Лука смотрел на нее, сидящую за столом в переговорной комнате напротив него, и с улыбкой хвалил за блестяще проведенную презентацию.
Кэтрин права. Она должна заниматься тем, что у нее отлично получается. Организацию свадебной церемонии он возьмет на себя.
– Надеюсь, ты будешь мне помогать, cucciola mia, – сказал он, когда они были в деловой поездке по Австралии. – Это ведь и твоя свадьба.
– Свадьба? – Кэтрин повернулась к нему. – Какая свадьба? Мне еще никто не делал предложения. Разве можно в таком случае говорить о свадьбе?
Он лишь усмехнулся в ответ.
Роуз, разумеется, оставалась верна себе. Однако в день, когда Кэтрин переступила порог дома в Йоркшире, мгновенно пресекла попытки матери излить на дочь весь накопившийся яд.
– Мама, ты пожертвовала ради меня всем, – сказала она, глядя ей прямо в глаза, чтобы заметить ее реакцию. – Я никогда не смогу сделать то, что станет достаточной благодарностью за это. Такова судьба каждой матери. – Она обвела взглядом комнату. – Обещаю, ты никогда ни в чем не будешь нуждаться. Я об этом позабочусь.
– Разве ты не стала могущественнее, переспав не с одним, а с двумя Кастелли?
– Осторожно, – предупредительно произнес Лука, стоящий здесь же в дверном проеме. Он предпочитал каждый раз оставаться там и не проходить дальше, когда они навещали мать Кэтрин. – Следите за тем, что говорите.
Кэтрин только в тот момент поняла, что именно появление Луки в ее жизни придавало ей сил сделать то, на что она сама никогда бы не решилась, – понять наконец, что она не обязана выслушивать постоянные оскорбления матери и страдать из-за этого. Она может больше не участвовать в том, что затеяла мать. Лука ее любит. Они счастливы, и скоро у них будет ребенок. Она не обязана никому ничего доказывать. Особенно этой женщине, которая должна любить ее больше всех остальных.
– Если ты не научишься держать язык за зубами, мама, ты никогда не увидишь внуков, – твердо произнесла Кэтрин. – Я вынуждена была терпеть такое отношение к себе из благодарности, но не позволю терзать душу моего ребенка.
