– О-ох, прекрати! – резко воскликнула Каролина и прошлась по комнате, задумчиво потирая лоб. – Нужно выбраться отсюда… Через главные ворота мы не сможем: они запираются на огромный замок, один ключ от которого хранится в келье у настоятельницы, а другой передается из рук в руки дежурящим монахиням. Здесь должен быть запасной выход… а быть может, и подземный. Во всех монастырях есть поземный ход. Но об этом нам смогут поведать лишь обитатели монастыря…
– Ох, синьора, сдается мне, вы пополнели, – нахмурилась Палома, глядя на талию и бедра Каролины, и впрямь увеличившиеся за последнее время.
– Глупости, Палома, – ответила недовольно та, облегченно выдохнув после того, как кормилица отпустила корсет госпожи. – Как можно потолстеть после той отвратительной снеди, которую в обычной жизни я предпочла бы скармливать собакам?
– Не глупости, синьора! Это очевидно, – ответила Палома, осматривая хозяйку. – О-ох, если увидит вас сенатор…
Заметив рассерженный взгляд Каролины, побагровевшей на глазах, кормилица тут же смолкла.
– Полагаю, нам с сенатором не скоро придется лицезреть друг друга, – сухо ответила та и подошла к голубому платью, лежащему на ее кровати. – Я не смогу простить ему этого заточения в монастыре! Он прекрасно знает, что я изнываю здесь. Но я не позволю его гордыне довольствоваться моим унижением! Поэтому совсем скоро мы покинем это место, дорогая. Я чувствую это.
– Но как, синьора? – едва не заныла Палома. – Помимо того, что нам надобно ухитриться преодолеть ворота, мы нуждаемся в деньгах и лошади, дабы выбраться из этой дыры.
– В скором времени эти проблемы решатся, – с уверенностью в голосе ответила Каролина. – Имей терпение.
Не стесняясь злобных и недовольных взглядов инокинь, занятых уборочной работой, Каролина прогуливалась по монастырской территории в надежде хоть отчасти развеять мрачность собственных мыслей, угнетавших ее в последнее время все больше и больше. От Адриано известий так и не было, помимо прибывшего несколько ней назад гонца с деньгами, как было обещано, и несколькими словами в адрес монахинь. Причем посыльный явился среди ночи, когда все спали, и Каролине не удалось ни встретиться с этим человеком, ни изучить все необходимые уловки и детали, которые могли бы ей сгодиться для побега. Единственное, что она прекрасно понимала, что Палома была абсолютна права: без лошади и денег ей в этом захолустье не обойтись. Ведь первое поможет им добраться к обществу, а второе – выжить в нем до определенного момента.
Однако синьора, невзирая на присущее ей вероломство и умение выбираться из самых затрудненных ситуаций, все же не могла найти слабое место в этой крепости, чтобы выкарабкаться из нее. Монастырь располагался за глухими кирпичными стенами, и единственными отверстиями в них были решетки канализации, протекающей у самого основания здания. Но об этом пути Каролина и думать не могла.
Но чем дольше она находилась в этом печальном месте, тем сильнее ее ранили здешние порядки, что вдохновляло ее разум на самые опрометчивые поступки! Ведь наибольшим мучительным бременем для Каролины стала борьба с жестокостью монахинь. Самое поразительное, что от любезнейшей сестры Елизаветы Каролине удалось выяснить, что даже на послушниц свод монашеских правил никак не может распространяться – это противоречит их правам. А пока мирянка находится в монастыре в качестве паломницы, как живет сама госпожа Фоскарини, она не обязана жить по режиму дня инокинь.
Хотя длительное проживание на этой территории и предусматривало принятие обета послушания, все же Каролина имела полное право отказаться, если ее душе это не было угодно. Только вот кто спрашивает женщину, если ею распоряжается мужчина? Отданные в это место девочки приняли отшельничество исключительно по велению отца или мужа. Поэтому, дабы проявить все свое нежелание принимать монашество, Каролина предпочла попросту игнорировать попытки сестер подчинить ее к здешнему уставу.
Хотя, невзирая на чувство обиды, не дававшее ей покоя, Каролине многое довелось понять в монастыре. И, как это ни странно, сестра Елизавета стала источником многих полезных советов для девушки. Прежде госпожа Фоскарини упорно полагала, что монахини не имеют ни малейшего представления о мирской жизни. Но теперь ей стало известно, что за плечами большинства из них, напротив, имеется богатый жизненный опыт, накопленный далеко за пределами этих мрачных стен.
В начале пребывания Каролины на территории монастыря сестра Елизавета сторонилась откровенного общения с ней. Все их беседы касались лишь распорядка дня или чтения молитв. Но как-то раз монахиня застала синьору Фоскарини прячущей слезы в своей келье, и, на свое удивление, ей захотелось стать утешением строптивой синьоре. Когда Каролина, изнемогающая от душевных терзаний, в сердцах поведала свою неутешительную историю, сестра Елизавета лишь с ужасом вытаращила глаза. И хотя монахине, старавшейся всегда держаться в одном ровном настроении, не свойственна была эмоциональность, все же Каролине удалось расшевелить в ней чувства.
– Теперь мне понятно ваше непринятие здешних порядков, – с досадой сомкнула уста Елизавета. – Вам нужно исповедаться, моя дорогая, нашему священнику…
– О, нет, сестра, – всхлипывая, ответила Каролина. – Меня не покидает страх, что порядок соблюдения таинства исповеди будет нарушен, как и многие вещи в вашем монастыре. И тогда настоятельница использует это против меня. Вы можете не согласиться со мной, но Бог, и впрямь, отвернулся от этой обители. Возможно, по причине злобы, таящейся в сердце матушки Марии.
– Мы не можем винить других, когда сами несем на себе бремя собственных грехов, – ответила мудрая Елизавета. – Дорогая моя, невзирая на мое внутреннее возмущение, которое вызывают ваши дерзкие поступки, я истинно верю в вашу невиновность. А ваш муж, полагаю, ослеплен сиянием собственной гордыни, сражаться с которой, судя по всему, он не властен.
– Но что же делать мне, милосердная сестра? Как же мне вразумить его, если он закрыл меня в монастыре, не давая ни малейшей возможности доказать свою невиновность?
– Вы не учли одного, моя дорогая, если вас Господь привел сюда поступком вашего мужа, то единственный способ, которым вы сможете помочь своему супругу озарить разум, – это молитва. Пойми вы это раньше, многие печальные события не случились бы в вашей жизни. Познать истинное положение дел вам мешает горделивое упрямство, нередко властвующее в вашем сердце. Не всегда житейские методы действенны в разрешении мирских споров, но помочь сможет духовная чистота. И вам, моя дорогая, надобно научиться смирению, умению прощать и понимать. Возможно, именно таким способом Господь вас учит этому, – посылая испытания, грозясь отобрать то, что вам дороже всего на свете. Ведь как иначе Господь может обернуть наш взор к Себе? Как мы сможем услышать милосердный голос любящего Бога с Небес, если чаще всего мы закрываем уши, чтобы не слышать даже собственного сердца? Попробуйте, моя милая, понять, чему пытается научить вас Всеведущий Бог, посылая жестокую разлуку с мужем! Обратите внимание, что больше всего задело вас в этой ситуации, – значит, это вам и надобно в себе исправить. И через это исправление, можете мне поверить, моя дорогая, Господь вновь соединит вас и вашего мужа вместе. Самое главное – молитесь. Просите Всевышнего всем сердцем, чтобы он вразумил вашего супруга, и Он непременно услышит вас.
