Сила чувств, бьющая из ее глаз, устремленных на него, словно уничтожала его сердце. Диего лишь отвел взгляд, не переставая удивляться этой женщине.
– И я вас молю, Диего, ничего не говорите семье Гаета обо всем, что узнали. Я не хочу селить в сердца Анджелы и Энрике смя тение по поводу своего нахождения у них. Знай они, что я – жена венецианского сенатора, то невероятно забеспокоились бы по этому поводу. Поэтому прошу вас, во имя всего святого, не пугайте их.
Она говорила, даже не глядя в его сторону, но Диего с пониманием относился к ее словам.
– Я клянусь вам, Каролина, что от меня никто не узнает ни слова из вашей тайны.
Анджела всю дорогу весело щебетала о всякой всячине, очевидно, наполненная предвкушением скорого дня рождения единственного сынишки. Каролина едва упросила чету Гаета взять ее с собой: невзирая на строгие запреты лекаря путешествовать, она решила, что непродолжительная поездка в город ей никак не повредит.
Одевшись в платье, которое сшила для нее Анджела в серо-голубых тонах, Каролина намеревалась слиться с простолюдинами в одно пятно, чтобы не выделяться из толпы. Да и невероятно шустрая весна уже полностью подготовила почву к приходу лета, и гардероб Каролины, загроможденный теплой одеждой, требовал обновления.
Энрике смастерил небольшую, но весьма удобную повозку, которая служила им и для поездок в город, и для облегчения работы в поле. В нее он запрягал двух лошадей, имеющихся у него в распоряжении, на одной из которых приехала Каролина.
Конец мая выдался достаточно жарким, все трое в повозке скрывались от солнца под огромным самодельным зонтом, опять же сделанным руками Энрике.
Путь в Верону должен занять около двух часов в одну сторону, и привыкшие к таким передвижениям супруги Гаета старались всеми силами сократить его забавными рассказами и пением песен. Каролина ощущала, словно по ее душе лился бальзам, когда она находилась в этой чарующей непринужденности, искрившейся из душ каждого из них. Этой семье чуждо то, что оскверняет человеческое сердце, и ей неоднократно приходилось восхищаться этим.
Подключив всю свою внимательность и предосторожность, Энрике старался всеми силами избегать ухабов на дорогах, чтобы Каролину не сильно трясло. На протяжении пути ее самочувствие оставалось вполне сносным, что безмерно радовало саму Каролину: ей не хотелось обременять супругов Гаета вынужденными остановками. Но продолжать высиживать в поселке у нее еще больше не оставалось сил, – ее характеру и так несвойственна усидчивость, но на последних месяцах беременности малыш словно требовал от мамы движения: ее всегда несло в дорогу.
– Быть может, зря ты поехала с нами, Каролина? – говорила Анджела, переживая за ее состояние. – Мы бы могли и сами выбрать подарок, который ты хотела купить Андреа.
– Я не могу позволить этого, милая. К тому же я готова хоть пешком отправиться в Верону или даже лагуну, лишь бы вырваться в городскую суету. Порой она меня невероятно успокаивает.
– Мне на руку твое решение, – с улыбкой призналась Анджела. – В Вероне ты как раз сможешь помочь мне подобрать ткани – здесь богатый выбор. Те заказы, которые сделали мне дамы из вилл на Бренте, необходимо закончить в течение месяца.
– К слову, что за виллы располагаются на берегу Бренты? – спросила Каролина, уже давно интересовавшаяся ответом на этот вопрос.
– Они принадлежат венецианским патрициям, которые проводят на Бренте преимущественно летние месяцы. С некоторыми из них знакома синьора Серра, которая давно шьет у меня.
Анджела заметила смятение, на миг сковавшее Каролину. Однако она тут же нашлась и с легкой улыбкой промолвила:
– В любом случае это чудесный шаг вперед в твоем ремесле, Анджела.
– Что смущает тебя, дорогая моя? – с тревогой спросила женщина.
– Нет-нет, что ты, – улыбнулась Каролина. – В глубине души я сомневалась, что в этих краях можно так быстро добиться успеха. Но все же, заметь, милая Анджела: я не зря обратила внимание на твои способности талантливо создавать предметы женского туалета.
– Ох, Каролина, все это исключительно благодаря твоим идеям. Без тебя мне бы не хватило решительности так рискнуть.
Внезапное смятение синьоры Фоскарини объяснялось довольно просто: она знала, что вторая вилла Адриано, по его рассказам, весьма скромная и давно не реставрированная, находится также в этих краях. Однако мысли об этом она предпочла от себя отодвинуть. Думать о том, что он может находиться в такой близости от нее, девушка была не в состоянии, поэтому она старалась занять себя беседой на отвлеченную тему.
К удивлению Каролины, веронский рынок не кишел толкающимися людьми, как в Венеции. Однако разнообразие, которым пестрили прилавки, изумляло своим богатством. У Каролины разбежались глаза, когда они оказались среди торговых палаток. Только сейчас она ощутила, насколько за эти полгода отвыкла от городского шума, который когда-то приносил ей невыразимое удовольствие. На какой-то момент растерявшись, она пыталась сосредоточиться лишь на том, с чего ей лучше будет начать свои покупки.
– Здесь крестьянский рынок. Если что-то нужно, спрашивай, Каролина, – сказала подошедшая Анджела. – За тканями мы пройдем немного дальше, где продают изысканные вещи для синьоров. Мне по душе выбор только у одного торговца…
Каролина слушала ее словно во сне, оглядываясь по сторонам, пытаясь собраться с мыслями и понять, в чем она нуждается. Более всего она хотела купить Андреа лучший подарок, который только можно было вообразить. Ей невероятно хотелось вызвать у этого ребенка восторг и оставить массу приятных воспоминаний о себе, когда ей придется покинуть этот прекрасный и гостеприимный дом Гаета.
– Где здесь можно купить хорошие краски? – спросила Каролина у Анджелы, порхающей от прилавка к прилавку.
– Ох, Каролина, ты желаешь разбаловать нашего мальчишку, – улыбнулась та снисходительно.
– Нет, я хочу подарить ему полезную вещь, которая обязательно ему пригодится.
– Бесполезно спорить с тобой, дорогая Каролина. Сейчас я тебя проведу.
С этими словами Анджела взяла ее за руку и подвела к прилавку, за которым продавалась всякая всячина. Среди многочисленных безделушек, разбросанных среди пестрого товара, она увидела реквизиты художника – кисти, палитру и даже мольберт.
– Вот что я хочу для Андреа! – промолвила с восхищением Каролина, внимательно рассматривая набор.
– Превосходные краски, – сказала женщина за прилавком.
– Сколько стоит это все? – спросила Каролина.
– Всего десять дукатов.
Далее торговка разошлась в похвалах своего товара, но Каролина не слушала ее, задумчиво устремившись в кошелек. Если она сейчас купит все это, у нее не останется ни дуката. Все деньги она уже истратила, отдавая Анджеле на всякие нужды.
– Такой мольберт я могу смастерить ему и сам, – произнес Энрике, рассматривая изделие.
