– Что я могу сделать, чтобы ты простила меня, любовь моя?
– Никогда не верить никому, кроме меня…
Он так ждал от нее ласковых слов, которыми она обычно обращалась к нему, и сейчас ему казалось, что ничто и никогда его не услащало так, как ее любящий голос. Он повторил свой поцелуй, не желая отрываться от нее, когда она вдруг отпрянула и с мольбой произнесла:
– Адриано, у меня к тебе сердечная просьба.
– Все, что угодно, жизнь моя…
– Полагаю, что траур окончился. Сбрей этот колючий ужас со своего прекрасного лица.
– Обещаю выполнить, моя дорогая, – улыбнулся он. – Разумеется, если для тебя это имеет значение.
– Я поздравлю вас, синьор с рождением сына, – с горящими глазами промолвил прибывший на следующий день Антонио.
Адриано удивился искренним чувствам Брастони, словно этот счастливый момент случился в его собственной семье.
– Благодарю, друг мой, – расплылся в улыбке синьор. – Тебе известно, каково это стать отцом…
– О, да! Моя супруга подарила мне дочь. Словами не описать это счастье. Как синьора?
– Не могу сказать, что прекрасно, – протяжный вздох Адриано подтверждал тревоги его сердца. – Но она находится в надежных руках, и это меня невероятно утешает.
– Синьор Фоскарини, у меня к вам сообщение…
– Докладывай, – устало ответил тот, когда они вышли во дворик на улицу. – Дольони под стражей?
– Боюсь, что нет.
Лицо Адриано застыло в изумлении. Он явно не ожидал такого завершения этой истории.
– Как же так?
– Паоло Дольони был найден отравленным в стенах своего палаццо, – ответил Антонио, и глаза Адриано еще больше округлились. – Ходят слухи, что самоубийство, – шепотом закончил Брастони.
Вот как… Этого Адриано никак не мог предположить.
– И все же… может, убийство?
– Исключено! Прислуга уверяет, что гостей во дворце не было.
– Не понимаю, – удивленно пожал плечами синьор, – он не из слабаков, решающихся на такое… Хотя… Если ему кто-то доложил о возможном аресте, он, вероятнее всего, посчитал такой исход событий за благо…
– Солидарен с вашим мнением, синьор. Во время обыска в его дворце нашли доказательства тайных переговоров с Миланом в виде еще нескольких зашифрованных писем. К тому же пойманные нами наемники признались в участии заговора против республики. В Верону направлена армия для обороны города в случае нападения!
– Все вполне ожидаемо. Но мне удивительно, что перед самоубийством Паоло не уничтожил улики, дабы очистить свое имя.
На какой-то момент Адриано задумался.
– Странным оказался Паоло. Сейчас я понимаю, что совершенно его не знал.
– В любом случае, теперь все позади, синьор. И вы с синьорой можете спать спокойно.
– А что говорят относительно Венеции и Милана ввиду последних событий?
– В лагуне ходит молва, что теперь республика намерена взять Брешию, которой сейчас владеет Миланское герцогство.
– Око за око? – с улыбкой произнес Адриано.
– А еще говорят, что вы снова будете сенатором.
– Нет, – покачал головой Адриано, словно ничего не желал об этом слышать, – уж это точно пустые сплетни, Антонио. В сенат я не смогу вернуться, и можешь мне поверить, что говорю я об этом без сожаления.
* * *
Каролина вышла на палубу и, с наслаждением вдохнув аромат морского воздуха, посмотрела вдаль, где под давлением полукруглого горизонта медленно утопала Венеция. Умиротворенный штиль словно предрекал молодой семье не просто благополучное путешествие, но и гладкий жизненный путь. Глядя, как крыши венецианских домов медленно скрывались из виду, Каролина ощутила странное, но удивительно услащающее чувство спокойствия, как будто с ее сердца скинули тяжелый груз.
– Вас радуют предстоящие перемены, синьора Фоскарини? – послышался со спины до безумия родной баритон, будто обливающий бальзамом ее сердце.
Став позади возлюбленной, Адриано обнял ее за талию, прижав к своему телу, словно страшась отпустить, и, нежно прикоснувшись устами к ее щекам, устремил свой взор на горизонт.
– Меня радуют эти перемены, милый, по причине моей уверенности в том, что именно они привнесут в нашу жизнь счастье, которое больше никому не удастся украсть.
Он с наслаждением вдохнул запах ее волос, издающих тонкий аромат духов и ее прекрасного тела.
– Адриано, – задумчиво промолвила она, – мне до сих пор трудно уяснить, как ты решился на такой подвиг: покинуть Венецию? Ведь твоя любовь к республике казалась мне неисчерпаемой…
– В какой-то миг мною отчаянно владела даже ненависть к Венеции, – с горечью ответил он. – Виною тому – ее предательские попытки лишить меня твоей любви. Я смог отпустить эти смутные чувства лишь после того, как ты вновь оказалась в моих объятиях.
– А я ощущаю себя безмерно благодарной этой дивной лагуне, – с улыбкой выдохнула Каролина. – Ведь она обручила меня с тобой… навеки…
Ее не переставали изумлять слова мужа: он так часто говорил о том, что именно ее появление в его жизни перевернуло с ног на голову всю его внутреннюю сущность.
Каролина обернулась к нему и с кокетством выдохнула:
– Неужто мне удалось овладеть твоим сердцем, вытеснив из него Венецию?
– Нет, – по его губам скользнула улыбка, – ты – и есть мое сердце!
Ее глаза счастливо блеснули, сливаясь с безоблачно-голубым небосводом.
– Клянусь тебе, любимый мой, я всеми силами старалась открыть свое сердце для любви к твоей республике. Но кроме восхищения, испытываемого мною в отношении ее роскоши и потрясающей красоты, мне ничего более почувствовать не удалось. Это означает, что я так и не смогла полюбить ее?
Беспокойный взгляд Каролины вызвал на лице Адриано легкую улыбку.
– Вероятно, – ответил он, прижимая к себе ее медово-золотистую головку. – Как бы ты могла полюбить ее, если в каналах этого города утопает всякого рода истинность? Венеция для тех, кто ждет от жизни благ для своего тела, но не для души. С твоим появлением в моей жизни эти вещи перестали иметь какую бы то ни было ценность. И я чувствую себя более неспособным рисковать вами, как самым важным, существующим в моей жизни, лишь во имя того, чтобы казна заполнялась тем, что люди называют сокровищами. Золото и власть беспощадно раздавливают под своим натиском сердце, жаждущее любить. Вдали же от этих мест я смогу сделать вас счастливыми.
Она с благодарностью посмотрела в его карие глаза, извергающие тот согревающий благодатный огонь, в который она окунулась с головой давным-давно, когда впервые смогла ощутить его прикосновения.
– Ты умеешь осуществлять мои мечты, – сказала она и покрыла его уста поцелуем. – Словно волшебник.
