– Синьорина, вы в порядке? – спросил обеспокоено Адриано, аккуратно взял из ее рук чайник и собственноручно налил себе чай.
Она глубоко вздохнула и поняла, что ее поведение делает ее несколько неуравновешенной. Это помогло ей успокоиться.
– Прошу простить меня, сенатор. Не так давно прочла книгу, и меня немного смутил там один эпизод…
Несомненно, хитрость и вранье всегда выручали ее из затруднительного положения, поэтому Каролина часто прибегала к ним.
– Вы не поделитесь этим увеселительным моментом?
Ее щечки заметно раскраснелись, и она на минутку задумалась.
– С радостью, сенатор. Однако речь идет о любви, – в ее голосе ощущалась чувственная нотка. – Боюсь, что вам эта тема будет неинтересной.
Он понимал, что существует подвох, но не мог уловить, в чем именно.
– Отчего же? Даже не знаю, что в вас могло вызвать подозрение, что я бесчувственен. Любовь – большая редкость в наши дни. Расскажите же, что вас так обрадовало?
Она с волнением вздохнула.
– Да, вы правы, любовь – это редкость. Но редкость в аристократическом мире. Среди простолюдинов она возникает чаще…
Его губы тронула легкая улыбка.
– Что же, не буду спорить…
– Сюжет складывают два главных героя – мужчина и женщина. Они влюблены, но так глупо скрывают чувства друг от друга… – Каролина видела, как он пронзительно на нее посмотрел и замер в ожидании. – Причем оба твердо уверены, что она влюб лена в другого. И меня очень обрадовал и умилил момент, когда выяснилось, что этот «другой» на самом деле и есть главный герой. Там вышло недоразумение… Весьма поэтично описано! Даже появилось ощущение, что я пережила это мгновенье вместе с героиней.
Адриано задумчиво сдвинул брови, пытаясь уловить этот закрученный и в то же время невероятно простой в ее словах сюжет. Ему казалось, что он понимает, о чем речь, но твердый разум отогнал выводы интуиции. Этого не может быть!
– Я не совсем понимаю, по какой причине вы так бурно на это отреагировали, – произнес спокойно сенатор, поглощая своим взглядом ее каждое движение.
Каролина улыбалась, ее грудь по-прежнему взволнованно вздымалась от учащенного дыхания, губки и щечки соблазняли насыщенным и разгоряченным цветом.
– Ну как же, сенатор. Попробуйте воплотить это представление в жизнь, – она хитро приподняла бровь и одарила его томным взглядом. – Когда люди влюблены, но от отчаяния и неосведомленности пытаются то порадовать друг друга, то, напротив, разгневать, вызывая на дуэль ревность и дерзость с одной стороны, а любовь и отчаяние – с другой. Когда их души переполняют чувства и робость. Когда мужчина ощущает рядом с женщиной свою слабость, а она, напротив, становится сильнее его. Когда они так желают быть вместе, но неверие… обыкновенное неверие в реальность мечты убивает их отчаянные порывы…
Адриано почувствовал, как внутри загрохотало сердце. Что его заставило взволноваться – ее пламенная речь или же правдоподобность каждого слова, – он не понимал. Но ему становилось очевидным, что Каролина говорит это все неспроста.
– Вы так обеспокоены этим романом… Мне даже не терпится узнать, чем все закончилось… – произнес он, пытаясь сохранять внешнее спокойствие.
Каролину поразило его хладнокровие: Адриано продолжал равнодушно жевать яблоко, но она прекрасно понимала, что это игра. Нет, не игра. Это дуэль… дуэль влюбленных сердец, насыщающая их неистовой чувственностью.
– Я еще не дочитала, – она словно перевоплотилась в равнодушную королеву, и из ее уст послышался холодный и спокойный тон.
Адриано снова застыл: эта женщина продолжает сводить его с ума своей загадочностью.
– Позвольте вопрос, синьорина…
Ее серьезный взгляд изменила лишь легкая заинтересованность. Но спокойная холодность продолжала в ней существовать.
– А как называется эта книга?
– «Одержимые любовной тайной», – быстро ответила она, хотя совершенно не продумывала заранее название книги. Но это наименование невероятно точно характеризовало их обоих – Адриано и Каролину.
Он видел в ее глазах кокетство и победные фейерверки. Если бы не ее предательское выражение глаз, сенатор мог бы и не понять, что кроется в их блеске. Но все же он понимал: она что-то знает. Но не понимал: откуда?
– Что-то я не припомню в своей библиотеке подобной книги… – произнес с легкой улыбкой он.
Она видела, что сенатор поддерживает дуэль и также наслаждается сладким страхом, который теребит его душу. Сейчас их соединяли растерянность, неведомость и осведомленность, одновременно бурно кипящие в их душах. Но никто из них обоих не желал признаваться в этом, желая насладиться насыщенностью чувств от этой игры.
– А я ее купила в книжной лавке не так давно, – играючи, ответила Каролина, оторвала виноградинку и игриво положила себе в ротик.
Адриано отметил в этом моменте некую эротичность, что заставило его и вовсе расплыться в улыбке.
– Вот как… Тогда, как только прочитаете, расскажите, чем закончилось дело, – промолвил он, сощурив разгоряченный взгляд, полный страсти и вожделения.
– Непременно, – ее глаза поразительно сверкнули.
– Уж очень вы меня заинтриговали.
IV. «Обрученные…»
Из истории Местре, куда направлялись Адриано и Каролина, синьорине Диакометти было известно лишь то, что город с прошлого столетия являлся территориальной частью Венецианской республики. Располагался он к северу от лагуны, в которой простиралась сама столица, и сравнительно недавно из самого сердца Венеции проведен канал, служивший связующим звеном между двумя городами. На корабле их поездка должна занять всего несколько часов времени.
Синьорина безмерно радовалась путешествию, – ее все сильнее отягощала обстановка в стенах палаццо Фоскарини. Да и былая восторженность венецианским лоском лишь изредка давала о себе знать. Все больше и больше Каролина ощущала себя несколько зажатой в Риальто, словно ей перекрывали воздух. Виною тому, очевиднее всего, стало положение гостьи, в котором синьорина нередко ощущала себя крайне неловко.
По этой самой причине Каролина осмелилась попросить Адриано взять ее с собой на время следующей поездки в Местре, которая, впрочем, не заставила себя долго ждать. Впервые в своей жизни она ощутила острую необходимость немного отдохнуть на суше, уединиться и провести время вдали от человеческих глаз.
Находясь на борту корабля, плавно скользящего по бушующим пенистым волнам, она смотрела в подзорную трубу на живописные пейзажи, раскрывающиеся на ее глазах. Скалистое побережье окрестностей Венецианской державы плавно переходило в песчаный берег, на котором возвышались выстроенные палаццо и виллы.
Недаром Местре называли материковым пригородом Венеции, ведь располагался он преимущественно на суше и обладал незначительными просторами от самого берега Адриатического моря и до северной венецианской границы. Более всего Каролину радовало предвкушение прогулки верхом на лошади – ей этого так не хватало!
