Она вздернула кверху носик и даже не обернулась к сенатору лицом, предчувствуя, что они сейчас могут сойтись в неприятном споре.
– Осмелюсь заметить, что Венеция гораздо величественнее по своим размерам, владеет рядом прибыльных колоний, обладает современными методиками управления как государственным аппаратом, так и экономическими вопросами. Поэтому обвинять Венецию в краже никто не вправе, даже такая ослепительная генуэзская дама, как вы, синьорина.
Он видел, как ее пальчики нервно крутили кружевной зонтик и терпеливо ожидал от нее признания своей вины. Сможет ли она решиться на такой подвиг?
Каролина томно вздохнула, но все же повернулась к сенатору лицом. Она ожидала увидеть его рассвирепевшим, но он почему-то снисходительно улыбался, глядя ей в глаза, наполненные великодушным пониманием.
– Прошу простить меня, сенатор, – ледяным голосом произнесла она. – Очевидно, я забыла свое место. Здесь мне никто не дает права так разглагольствовать о вашей отчизне.
– Ваше извинение звучит, скорее, как одолжение, чем раскаяние, – в голосе Адриано не звучало и нотки порицания, но он подчеркивал каждую ее фразу с сарказмом, желая вызвать на словесную дуэль.
Каролина не смогла сдержать улыбки.
– Несомненно, синьор, меня гложет ревность за то, что Венеция смогла одержать победу над Генуей во всех смыслах этого слова… – с сожалением изрекла она.
– Наши державы уже давно не воюют и даже не соперничают. После политического господства Франции Генуя перестала быть достойным соперником для Венеции, поскольку ослабла в своем политико-экономическом развитии. Или, достопочтеннейшая синьорина, вы обвините нас и в этом?
Каролина смолкла. Да, Адриано прав, – могущественной державой Геную уже давно нельзя назвать, но ее выгодные торговые порты все еще вызывали заинтересованность у других держав.
– На сегодняшний момент Генуя перестает быть независимой державой, – согласилась с горечью Каролина. – И, вероятнее всего, Милан осуществит свой замысел и установит свое господство на ее землях. И хуже всего то, что помочь своей родине я никак не смогу.
– Этого не в силах сделать даже правительство Генуи, – произнес Адриано, в голосе которого она почувствовала сожаление и даже понимание. – История меняет нас всех, оставляя печать последствий на каждой державе и народности. Пусть вас не угнетает тот факт, что ваши земляки слабеют под натиском соперников. Я уверен, что в ней есть много сильных сторон, которые в будущем Европа еще оценит.
И пусть в его словах звучало скорее желание ее утешить, чем сказать правду, Каролина одобрила этот благонамеренный жест сенатора и ответила его словам благодарной улыбкой.
Непродолжительный путь все же утомил путешественников, и Адриано велел накрыть ужин в трапезной, оставив возможность синьорине осмотреть имение на послеобеденное время.
– Удивительно, но Венеция и Местре несколько схожи по своему расположению и, вероятно, территории тоже, – промолвила Каролина, ожидая вместе с Адриано, пока прислуга закончит сервировку стола. – Но почему-то эти места мне более по душе.
– Я с вами не соглашусь, – ответил Адриано. – Города разные не только по архитектуре, но и по своему населению. Полагаю, вам по душе этот город исключительно потому, что он напоминает вам о Генуе: скалистый берег, местами переходящий в песок, твердая земля под ногами, изобилие хвойной растительности, легкий воздух, пахнущий цветами и зеленью.
Он услышал тяжелый вздох, сорвавшийся с ее уст.
– Безусловно, сенатор. Вероятнее всего, вы правы.
– Вам неизвестно, синьорина, но мне невероятно жаль, что Венеция не вызывает в вас чувства восхищения! И все потому, что в вашем сознании она ассоциируется с предательством, – он с сожалением сомкнул губы.
– Я и впрямь восхищалась ею до того момента, пока не выяснилось, что вы мне лгали.
Она заметила в его взгляде негодование.
– Я же вам говорил, что мной управляло желание не травмировать вашу душу, – выдавил из себя Адриано, едва сдерживая в себе недовольство попытками синьорины в очередной раз упрекнуть его.
Каролина понимала это, однако подобные обидные фразы сами по себе вылетали из ее уст.
– Прекрасный стол обещает нам изумительную трапезу, – сказала с улыбкой Каролина, глядя на изобилие блюд, приготовленных прислугой. – К вашему приезду тщательно готовились, сенатор.
– К нашему приезду, синьорина, – поправил он. – С недавних пор вы – словно мое отражение, преследованием которого я смею наслаждаться.
Улыбка удовлетворения скользнула на ее устах.
– Благодарю, сенатор. Принимаю это за комплимент. Боюсь, что такие темпы нашего сближения приведут в скором времени к тому, что вы будете посвящать меня во все свои дела.
Он увидел в ее взгляде искорку ехидности, но сделал вид, что оставил ее незамеченной.
– К слову, я хотела бы поговорить с вами о моем переезде в Геную, – его взгляд застыл, и Каролина заметила в его глазах волнение. – Ведь и так ясно, что я не могу висеть на вашей шее вечность. Поэтому, полагаю, что будет целесообразно сообщить обо мне дядюшке во Францию.
Адриано глотнул воздух, представляя себе последствия этих действий.
– Синьорина, мне даже приносит некое удовольствие поддерживать вас на своей шее, – с иронией промолвил он. – Но вот по поводу вашего уведомления о вас…
– И почему это мой любезный братец не сообщил мне о своем прибытии в наш дивный город? – послышался звонкий женский голосок из парадной.
Каролина изумленно застыла и посмотрела, как по губам Адриано прошлась невероятно радостная улыбка. Такая улыбка, которая крайне редко посещала его уста. Четкий звук каблучков поспешно приближался и, не дожидаясь появления своей гостьи, Адриано поднялся со своего места и направился к ней навстречу. Каролина занимательно следила за сенатором, безмолвно ожидая, когда дама предстанет и перед ее взором. Именно здесь и состоялась встреча кузенов. Адриано крепко обнял сестру и расцеловал в обе щеки.
– Моя милая Беатриса, – смеясь, говорил он, поглаживая ее смоляные длинные волосы, собранные на макушке сеткой, украшенной множеством маленьких жемчужинок. – Как же я скучал по тебе!
– Так скучал, что даже не соизволил уведомить меня о своем приезде, – с упреком произнесла Беатриса и обиженно посмотрела на брата.
– У меня на то были существенные причины, – оправдался Адриано.
Заметив чье-то присутствие, синьорина Фоскарини отодвинулась от широких плеч Адриано и заметила Каролину, поднявшуюся из-за стола и почтительно присевшую в реверансе.
– Судя по всему, причинами сиими является ослепительная женская красота, – радостно промолвила Беатриса и ответила на реверанс Каролины.
Адриано лишь смущенно улыбнулся на замечание кузины и сказал:
– Это моя родственница Каролина Диакометти, – вопросительный взгляд Беатрисы заставил его уточнить, – дальняя кузина по материнской линии. Она – флорентийка.
