Легкую ироничность тона Беатрисы вуалировала любящая ласка, звучавшая в ее голосе.
– Признаться, рядом с ней я становлюсь сам не свой, – Адриано с сожалением сомкнул губы.
– Дело не в том, что рядом с ней ты – другой. Напротив, это должные перемены в тебе, которые принесла с собой любовь, – Беатриса мягко присела перед братом и взяла его за руки. – Меня удивляет лишь то, что ты бездействуешь в тот момент, когда она ждет от тебя решительных поступков. Это не та дама, которая станет молить тебя о том, чтобы ты связался с ней узами брака. Разумеется, какое-то время она еще подождет от тебя решительных действий, но если ты разочаруешь это ожидание, то не заметишь, как эта прекрасная ласточка упорхнет из твоих рук.
Адриано окончательно разуверился в том, что сердце Каролины таит к нему чувства в тот злополучный момент, когда она заговорила о дядюшке из Франции. Лишь ее недавнее кокетство в бельведере за завтраком, которое так часто всплывало в памяти, тешило его сердце.
– Поверь мне, дорогой кузен, мне хорошо известна душа женщины, – продолжала с улыбкой свою речь Беатриса. – И Каролина смотрит на тебя взглядом, полным надежд и чувственности. А ты сейчас лениво развалился на софе и бессмысленно пронзаешь воздух словами, таящими в себе пустой звук. Твоим чувствам нужны действия – они вопиюще молят о них!
– Признаться, кузина, не так давно мы говорили с ней о любви, – промолвил задумчиво Адриано. – И она сказала такую любопытную фразу о том, что это небесное сошествие умеет сделать мужчину слабым, а женщину – сильнее его. И теперь я ясно понимаю, что она имела в виду. Я ведь и впрямь в общении с ней нерешителен.
– Это временно, дорогой, – улыбнулась Беатриса. – До тех пор, пока ты терзаешься сомнениями рядом с ней и пока вы не вместе. Затем твое мужское эго ощутит в себе качества льва, способного разорвать любого приблизившегося к вам с дурными намерениями.
– Откуда тебе это знать? – спросил с удивлением он. – Разве тебе знакомы подобные чувства?
Беатриса загадочно улыбнулась и отвела от него взгляд.
– Погоди, кузина, – с подозрением сдвинул брови Адриано, – судя по всему, я чего-то не знаю. Еще полгода назад не припомню, чтобы ты была такой сведущей в вопросах любви. Да и виделись мы с тобой месяца полтора назад, и тогда остроту своего разума в этом отношении ты не проявляла.
Она раскатисто захохотала.
– К сожалению, я не могу тебе многого поведать, – она одарила брата мечтательным взглядом. – Мой роман я вынуждена скрывать под завесой тайны.
Адриано округлил глаза.
– Дорогая моя, тебя мой дядюшка со свету сживет, если узнает, – с изумлением промолвил он. – Ты представляешь, каким скандалом выльется твоя любовная связь? У Карлоса на твое сердце явно другие планы.
И в это мгновенье их беседы в ее взгляде он заметил взрослость, не присущую незамужней аристократке. Ее глаза пронизывала какая-то порочащая осведомленность, и этот слишком заметный факт вызвал в нем беспокойство.
– Беатриса, – подозрительно окликнул он, коснулся пальцем ее подбородка и обернул ее взгляд на себя, – как далеко зашел твой роман?
Она убрала его руки и отвела глаза, не желая вдаваться в подробности.
– Ты отдалась… – Адриано опешил, но сиюминутно взял себя в руки и сквозь зубы процедил: – Кто он? Кто тебя совратил?
Беатриса обернулась, и он заметил в ее взгляде беспечные искры счастливой девушки.
– Адриано, я взрослая дама и вполне осознанно пошла на этот прекрасный грех, – с улыбкой призналась она.
Он не знал, как не сойти с ума от тех эмоций, которые переполняли его душу. Порадоваться за нее было бы немыслимой глупостью, если бы она не чувствовала себя счастливой. Только вот, когда дядюшка узнает об этом, он лишит ее приданого и в лучшем случае просто выгонит на улицу.
– Ох, Беатриса, это моя вина, что я не уследил за тобой, – раздосадованно воскликнул он.
– Ну что ты, Адриано, – она снова рассмеялась, – поверь мне, я не жалею об этом ни минуты! И не смогу пожалеть когда-либо. Отдаваясь любви, я чувствую, что мое сердце бьется, а стало быть, – я жива.
Адриано с сожалением сомкнул губы: на что только не идут женщины, лишь бы ощутить хотя бы долю свободы от мужской тирании. Так поступала Каролина, пытаясь разорвать путы жесткого контроля отца, так делает и Беатриса, вкушая радость от любовной победы. Но чем это может для них обернуться – подумать страшно! Ведь они могут стать гонимыми обществом. Развращенная женщина может спастись одним путем, который предлагает духовенство, – принятием монашества, что обрекает ее на вечное узничество.
Каролина вышла во дворик, ища взглядом сенатора Фоскарини, которого она не видела с тех недавних пор, как поднялась в свои покои. До сих пор ей не пришлось познакомиться с приусадебным участком виллы, поэтому она с удовольствием прогуливалась по территории, пока Адриано не появлялся в ее поле зрения.
Синьорина обогнула дворик и прошла по ухоженной аллее, окруженной стрижеными кустарниками. Разносившийся в воздухе аромат хвои казался Каролине каким-то успокаивающим, поэтому напряженность от раздумий, которыми она так часто теребила свою душу, отчасти усмирилась под действием радужного настроения.
Если прежде Каролина терялась в выборе того, чего она желает больше – пребывать в одиночестве, вернуться на родину или же наслаждаться обществом сенатора, то сейчас она твердо понимала, что ее душа жаждет ощущать его рядом с собою. Но в силу благовоспитанности, которая все же была ей присуща, синьорина испытывала крайнее неудобство за растраты сенатора на ее обеспечение. Бесспорно, ее восторгало его бескорыстие. И все же ей надобно думать о своем будущем и принять в конце концов действующее решение.
И в последнее время синьорина замечала, что все время стремится к общению с ним. Хотя их беседы не всегда приобретали душевный характер, – порой сенатор иронизировал в отношении нее, что одновременно и сердило, и забавляло взволнованную синьорину. Причем она отмечала перемены в его отношении к ней, и это ее откровенно беспокоило. Если ранее взгляд его огненных карих глаз едва ли не испепелял ее от искрящейся в нем страсти, то сейчас Адриано все реже награждал ее подобным безмолвным восхищением. Разумеется, в этом сыграла роль ее бездумная строптивость. Поэтому Каролина твердо намеревалась вернуть расположение сенатора и чувства, испытываемые им ранее.
В силу своей юности и неопытности в общении с мужчинами, синьорина не понимала, что покрыть чувства в своем сердце вуалью безразличия не так уж и просто. Адриано не желал ее забывать и уж тем более не пытался выгнать прочь из своего сердца. Сейчас он считал это невозможным. Но теперь, пообщавшись вдоволь с синьориной и прожив с ней бок о бок два с половиной месяца, он смог понять, что ее многогранная и непредсказуемая душа выдвигает много требований к тому, кто хочет завоевать ее признание. И не так просто в этой даме вызвать восторженность своими поступками! А о том, чтобы завоевать ее сердце, – вообще отдельный разговор.
