И он не ведал, что ее сожаление куда превосходило его раненные чувства. Адриано даже не мог себе вообразить, насколько сильным было разочарование синьорины отсутствием его попыток убедить ее отложить отправку этого письма. А ведь только утром сенатор говорил о том, что ему приносит безмерное удовольствие ее присутствие рядом с ним. Сам Господь понимает ли душу этого странного человека?
– Я благодарю вас, Адриано, – кратко промолвила Каролина.
– У меня к вам только один вопрос, – наконец-то он повернулся в ее сторону, удерживая неугомонного жеребца на месте. – Вы намереваетесь вернуть себе имение да Верона?
Она пожала плечами.
– Возможно. Полагаю, мне следует обсудить это с дядюшкой. Он более грамотен в юридических вопросах.
– Каролина, я ведь говорил вам, что имение с прилегающими землями отошло вашей сестре целиком и полностью. Два часа назад в Местре прибыл мой купец, который уведомляет меня о вестях из соседних стран. И я узнал очередные сведения, которые могли бы вас заинтересовать.
Она взволнованно посмотрела на него, замирая в ожидании продолжения его слов.
– Стало известно, что Изольда оформила продажу ваших земель. Теперь их владельцем является не кто иной, как Луко Брандини, – он увидел, как ее глаза изумленно округлились. – Причем Франсуа Буасье изъявлял желание претендовать на наследие части своей сестры, вашей матушки Патрисии да Верона. Тем не менее ему не удалось каким-либо образом повлиять на юристов, поэтому ему отказали в этой возможности.
Адриано вздохнул, обращая внимание на то, что его слова вновь опечалили ее.
– Милая Каролина, я понимаю ваши смятение и печаль, – продолжал он. – Я в обязательном порядке подчинюсь вашим желаниям и исполню вашу просьбу. Но мне хотелось бы убедиться, что вы понимаете одну немаловажную вещь: подавляющее большинство мужчин с неимоверным удовольствием пользуются властью над женщинами. И сдается мне, что ваш дядюшка тому не исключение. Он обязательно использует вас, чтобы вернуть имение да Верона, подставив под прицел вашу бесценную жизнь.
Адриано видел ее растерянный взгляд, беспокойно блуждающий по окрестностям, но знал, что ему необходимо продолжать.
– В свою очередь Луко Брандини в компании со своим сыном не побоится использовать все методы для того, чтобы убрать со своего пути такую мелкую пешку, как вы. Рассудите сами: он готовился на предательство в отношении меня, выгодного делового партнера и верного друга. А что для него может значить женщина, стоящая на его пути к обогащению? Как только Франсуа Буасье получит уведомление о том, что вы живы, весть об этом он стремительно распространит по семье. А, следовательно, разыскивать вас будут еще до вашего прибытия во Францию. Будет безмерно жаль, если спасенная мной жизнь угаснет от алчных намерений вашей родни, моя дорогая.
Невесть почему, но Каролина понимала, что каждое слово Адриано – сущая правда. Причем она ничем не преувеличивалась, но приумножалась его безграничными чувствами по отношению к ней. Мысль о том, что она оказалась запуганным зверьком в игре родственников, только вызвала в ней бурю негодования, а следом – и огромного огорчения от собственной безысходности. Она ощутила, как ее глаза наполнились слезами, а к горлу подошел ком, который она сдерживала лишь для того, чтобы не показаться сенатору плаксой, не сумевшей снова удержать в себе эмоции. Адриано заметил, как в расстроенных чувствах она натянула узду своей кобылы, чтобы направить ее восвояси. Он тут же остановил синьорину, схватившись за вожжи ее лошади.
– Мои слова опечалили вас. Простите, Каролина, я не хотел причинить вам боль.
Она чувствовала, что еще немного, и слезы потоком польются из ее глаз, поэтому синьорина отвернула лицо от своего спутника и попыталась выдернуть узду из его рук. Однако они оказались слишком настойчивыми, чтобы позволить ей это.
– Поверьте, я меньше всего хотел вас расстроить, синьорина, – с сожалением произнес он.
– Я… я…
Ей хотелось ответить «я знаю», но две слезинки все же засверкали на ее щеках, и, постыдившись своих эмоций, она что было сил выдернула вожжи из его рук и погнала лошадь вдоль побережья. Адриано хотелось ее утешить и прижать к себе, как это он уже позволял себе в минуты ее слабости. Но сейчас она не желала его присутствия, и он понимал, что ее сильная натура будет препятствовать его утешениям. Да и к тому же, кем он приходится ей, чтобы брать на себя смелость успокаивать ее в подобные тяжелые минуты?
Адриано сопровождал ее взглядом, пока ее кобыла, вздымавшая песок под своими копытами, не остановилась. Золотистые локоны Каролины растрепались на ветру и струились, словно тоненькие ленты. Легкий шлейф ее светло-серого платья расчерчивал в воздухе след синьорины, тут же растворяющийся в бирюзовом отражении раскатистых волн.
С сожалением Адриано поймал себя на мысли, что он и впрямь перестает вести себя по-мужски, когда чувствует, что может ее потерять. Почему он сам не отводит себе должного места в ее жизни? Ведь он – мужчина, который жаждет быть для нее всем, что сможет помочь ей: надеждой, любовью, опорой. И во имя того, чтобы она более не изъявляла желания покинуть его, он должен стать отражением ее души, жаждущей соединить их воедино!
Сенатор ударил хлыстом по бокам своего гнедого и бросился вдогонку Каролине. Ее кобыла размеренно перебирала копытами по влажному песку. Синьорина попыталась обуздать свои чувства, вдохнув в легкие больше морского свежего воздуха. Его приближение она ощутила еще до того, как он оказался рядом.
– Я не держу на вас обиду, Адриано, – промолвила она, не решаясь взглянуть на него покрасневшими от слез глазами. – Наверное, на данный момент моей жизни вы – единственный человек, который не желает мне зла.
Адриано почувствовал, будто его сердце насытили бальзамом мимолетного счастья.
– Будьте добры, снимите меня с лошади, – попросила кротким голосом она, и Адриано тут же опустился наземь, чтобы исполнить ее просьбу.
Она могла сделать это и сама, но ей так захотелось предстать перед ним беспомощной, чтобы позволить ему ощутить себя нужным ей. Адриано подал ей руку и, обхватив за талию, помог ступить на песок. Они оказались лицом к лицу в неимоверной близости друг от друга, и Каролина лишь неловко оправила свои пышные юбки, изрядно смявшиеся от езды верхом.
Аромат ее тонких духов растворялся во вкусе соленого бриза, доносившегося к его губам.
– И как только вы не запутались в этих многочисленных тканях, когда оседлали лошадь? – не сводя с нее глаз, изумился Адриано.
Она оставалась серьезной, но, наслаждаясь сладким чувством страха от ожидания движений в свою сторону, боялась даже пошевелиться.
– Я хочу попросить у вас прощения, Адриано, – она посмотрела в его глаза, наполнив их надеждой и воодушевлением, – я была несправедлива по отношению к вам, чем вызвала холод в вашем сердце.
Его глаза радостно сверкнули в лучах послеобеденного солнца. Она научилась признавать свои ошибки – это великое достижение в их общении.
