Все дальше, дальше и дальше.
Тише и тише.
Приподняв бетонную голову, Юрий напряг зрение и увидел удаляющуюся тельняшку. Молодец парень, не заставил себя долго уговаривать. И свою молодую жизнь спасет, и Ангелину из этого осиного гнезда вытащит. Но все равно, вместо того чтобы порадоваться за них, Юрий загрустил. Одиночество было сродни смерти. Она приближалась, сужая круги. Затягивала. Холодила руки и ноги.
«Пора», — сказал себе Юрий и опять провалился в темноту, на этот раз сознательно. Но умереть так быстро не получилось. Откуда-то издалека донеслось гудение автомобильного мотора. Это означало, что смерть придется отложить. Если открыть огонь по машинам, то у Женьки и Ангелины будет больше времени на бегство.
Юрий поискал взглядом пистолет и не увидел. Ни одного. Получалось, что Женька перед уходом собрал все оружие и унес. Сообразительный, стервец. Не оставил сопернику шансов. Чтобы уж наверняка.
Ну и правильно. Юрий заслужил.
Он уронил голову, вдыхая аромат земли. Она примет, всех примет, без разбору. Это вам не небеса, где караулит ключник, распределяя, кому куда. В земле не будет страшного суда. Ничего не будет.
Машина подъехала и остановилась где-то совсем близко. Фары не горели, или Юрий потерял способность видеть свет.
— Я здесь! — подал он голос. — Идите, порву вас. Что? Сюда, твари! Рвать буду зубами.
Он услышал топот бегущих ног, почувствовал, как его тащат по земле. Голоса звучали над ним, очень знакомые голоса.
— Сюда, в дырку…
— Осторожно, не зацепи за сетку…
— Давай, давай, еще немного…
— Открывай. Так, теперь вместе.
Голоса принадлежали Женьке и Ангелине. Юрий увидел над собой низкий потолок автомобильного салона. Он лежал на заднем сиденье. Над передним сиденьем появилась макушка Ангелины, ее глаза взглянули на него из зеркала.
— Не надо, — пробормотал он. — Я все испачкаю здесь… Кровищи…
Она не обратила на него внимания. Не выключая двигателя, высунулась в окно и крикнула:
— Женя! Да садись же! Я фары вижу на шоссе. Они уже близко.
— Уезжайте, — раздался Женькин голос. — Туда, в ту сторону. Увози его, Анжела.
— Я тебе не Анжела!
— Как захочу, так и назову, и ничего ты мне не сделаешь. — Он засмеялся, правда, совсем не весело. — Езжай, езжай. Я остаюсь. Некуда мне теперь. И незачем.
Окончание прозвучало тише; видимо, Женька уже уходил.
— Женя! — завопила Ангелина. — Женечка! Евгений! Немедленно вернись. Слышишь, что я тебе говорю?
— Я тебя найду, — выкрикнул он из темноты. — А сейчас уматывайте отсюда. Я не из-за вас остаюсь. Из-за родителей. Счастливого пути!
Юрий вдруг понял, что ему очень важно, просто необходимо увидеть этого парня еще раз — наверняка в последний, — но, когда, цепляясь за обивку скрюченными пальцами, он приподнялся, за окнами уже никого не было видно, а машина сдавала задом, торопясь покинуть улицу до прибытия котовских головорезов.
Повернутое назад лицо Ангелины блестело от слез.
— Я скотина, гадина, — стонала она. — Он остался, а мы…
— Он задержит их немного, а потом уйдет лесом, — сказал Юрий, не веря ни единому своему слову. — У него оружия полно. Да они и не сунутся к нему. Зачем лезть под пули, когда Котова уже нет?
Юрий не учел амбиций начальника службы безопасности компании «Стройинвест». После бойни в дачном поселке нечего было и думать продолжать прежнюю жизнь и профессиональную деятельность. Шеф был мертв, о чем Руднева успели предупредить по телефону телохранители. Таким образом надежная крыша в одночасье рухнула, империю ждал развал и разгром. Чтобы не стать легкой добычей осмелевших полицаев, нужно было срочно уходить в подполье, на самое дно. По сути, Руднев уже давно начал перевоплощение в бандита, и теперь этот процесс пришел к логическому завершению. А если уж быть бандитом, то авторитетным. Не дающему спуску врагам и не знающему поражений. Поэтому убийцы Котова должны быть примерно наказаны.
Прежде чем сунуться в поселок, Руднев послал машины занять все подступы, чтобы никто не вырвался из кольца. Если бы Ангелина промедлила еще немного, то было бы поздно. Но кольцо сомкнулось уже после того, как рубиновые огоньки белой «ауди» скрылись за деревьями. Капкан захлопнулся.
Собрав вокруг себя два десятка бойцов в спецназовском обмундировании, Руднев приказал:
— Прочесываем территорию и опрашиваем всех, кто попадется. Ищем Артемовых, дядю и племянника. Оба вооружены. Пленные они мне на хрен не нужны. Задача понятна? Выполнять.
За две минуты до этого Женька закончил баррикадироваться внутри опустевшего дома Ангелины. Заняв позицию возле окна второго этажа, выходящего на улицу, он разложил на полу три пистолета, а четвертый проверил на наличие патронов. Он знал, что держать оборону в одиночку невозможно, но жалел только об одном.
Пенелопа! Появившись неизвестно откуда, она проскользнула в дом и теперь увивалась рядом, требуя к себе внимания.
— Мяв! Мяв! Мяв!
— Отвяжись, — сказал Женька. — Нет у меня еды. Брысь отсюда. Пошла!
Он попытался пнуть Пенелопу ногой, чтобы она обиделась и убралась отсюда, но вспомнил, что двери и окна закрыты. Деваться ей было некуда. Если в окно забросят гранату, от бедняжки и клочьев не останется.
— Ладно, я пошутил, — сказал Женька отпрянувшей Пенелопе. — Иди ко мне. Я по тебе соскучился.
— Мяв, — откликнулась она, но дистанцию сохранила прежнюю.
— Покормить мне тебя нечем, — продолжал он. — Давай переходить на пищу духовную.
— Мяв?
— На духовную, на духовную, — подтвердил Женька. — Тут недалеко один поэт жил, его бандиты убили. Я в интернете его стихи прочитал. Один запомнил. Вот, слушай…
В чужих домах нам всем не светит
Найти заботу и уют,
Знакомый запах нас не встретит,
И половицы не споют.
Огромен мир, а места мало,
Где без опаски можно спать,
Где не утянут одеяло
И не займут твою кровать.
Я не ропщу. Ведь мир, он тоже
На время дан, и он не мой.
Я в нем всего-то лишь прохожий,
Забредший по пути домой.
Мне этот дом все чаще снится,
Надежный, светлый и родной.
Скорей, скорей сомкнуть ресницы!
Меня давно зовут домой!
— Мяв! — прокомментировала Пенелопа, подходя ближе.
— Понравилось? — обрадовался Женька. — У нас с тобой вкусы сходятся, знаешь?
— Мяв!
— Иди сюда.
