Чувствуя себе невероятно довольным от перспективы убить одним выстрелом двух зайцев, Роберт встал, сунул письмо во внутренний карман своей свободной рубашки и повернулся к двери.
Теперь оставалось только найти мисс Хопкинс.
Где-то же она должна быть, эта… женщина. Роберт решительно настроился ее выследить.
К тому времени, когда солнце село и на поселение спустилась ночь, Роберт мысленно чертыхался каждый раз, когда вспоминал о мисс Хопкинс.
Где, черт ее побери, скрывалась эта треклятая женщина?
Неужели она прячется намеренно?
Если учесть, как трудно оказалось напасть на ее след, этот вопрос уже не казался праздным.
Харрис вернулся на постоялый двор и ждал Роберта, чтобы отвести его в дом, где они устроили наблюдательный пункт. Быстро проглотив свой ужин и прихватив с собой пирог и бурдюк с элем для троих, оставшихся на посту, они с Харрисом двинулись в путь.
Не поворачивая головы, Роберт осматривал дома, стоявшие на улице, которая огибала церковь Ундото и уходила вверх. Все, что он видел, подтверждало мнение его людей о том, что это тихий респектабельный район. На улице почти никого не осталось, но внутри многих домов горел свет и слышались голоса мужчин, женщин и детей, заканчивающих ужинать и собирающихся отойти ко сну.
Район был небогатым и определенно не тем, где селились представители высшего британского общества, но достаточно чистым и благополучным. Именно в таком районе естественно видеть дом местного священника.
– Ундото живет вон там. – Харрис махнул рукой в сторону домов, стоявших выше с правой стороны. – А наш дом коричневый, сейчас он появится слева.
На другой стороне улицы, ведущей вниз по склону, у обочины стоял экипаж. Одна из тех неприметных наемных карет, которые можно было нанять на Уотер-стрит. Когда они проходили мимо, Роберт бросил взгляд в сторону экипажа. Внутри все тонуло в темноте. Он никого не разглядел и не заметил никакого движения. Что же касается кучера, то он сидел, низко опустив голову, и, похоже, спал.
Наверно, кто-то приехал с визитом в один из соседних домов, и экипаж ждал, чтобы отвезти пассажиров назад.
Роберт свернул налево, куда показал Харрис, и по короткой дорожке подошел за ним к парадной двери дома, выкрашенного в коричневый цвет.
В доме, где его люди сняли комнату, арендаторам давали ключ от парадной двери, чтобы они могли входить и выходить, не тревожа хозяев, обитавших в задней половине.
Войдя в комнату, Роберт увидел у дальней стены две скромные кровати, простой стол с лампой посередине и четыре низких табурета вокруг него. В углу рядом с широким окном, выходившим на улицу, стояло старое кресло. Окно занавешивали длинные, полинялые, но достаточно плотные гардины.
Коулман и Фуллер сидели на табуретах за столом и играли в карты при слабом свете лампы, с прикрученным фитилем. Сидевший ближе к двери в кресле Бенсон наклонился вперед и смотрел на улицу в щель между гардинами. Роберт кивнул Коулману и Фуллеру. Поручив Харрису разделить на всех пирог и эль, он подошел к креслу:
– Дай-ка я посмотрю.
Бенсон встал, и Роберт, опустившись на сиденье, занял его место. Придерживая край гардины, как это делал Бенсон, он наклонился вперед и стал смотреть.
– Это тот дом с белой отделкой, сбоку от которого проходит улочка, – сказал Бенсон.
Роберт внимательно пригляделся к дому.
– Иди поужинай, а я пока понаблюдаю.
– Да, сэр. Хорошо.
Роберт слышал, как Бенсон подошел к столу, слышал скрип отодвигаемого табурета, а сам тем временем смотрел на дом Ундото. Угол наблюдения мог бы быть и более удачным, потому что они не могли как следует видеть ни улицу перед калиткой Ундото, ни дорожку, ведущую к крыльцу, ни входную дверь. Но, по крайней мере, им был виден почти весь дворик перед ней.
Пока матросы ели, Роберт наблюдал за домом и пытался прикинуть возможные варианты развития событий. Вскоре к нему на смену пришел Харрис, и он оставил пост.
– Как я понимаю, работорговцы – если они придут к Ундото – могут либо спуститься по улице сверху, либо подняться по ней снизу. И еще они могут подойти к дому сзади по тому переулку, – сказал он, обращаясь к своим людям.
Коулман кивнул:
– Да, мы это уже обсудили. Есть и еще один переулок, он почти напротив дома Ундото. Но если они придут сверху, снизу или из переулка напротив, мы их увидим.
– А если они явятся по переулку с задней стороны дома? – спросил Роберт.
Коулман поморщился, бросил взгляд на остальных, потом посмотрел на Роберта.
– Если судить по тому, что вам рассказал брат, и по тому, что говорила старуха, мы думаем, что работорговцы ведут себя здесь как дома. Мы думаем, они кичатся тем, что никто не может встать у них на пути, особенно ночью. Поэтому они наверняка подойдут к парадной двери. Такие люди не станут красться по задворкам и робко скрестись в заднюю дверь.
Роберт задумался. Потом улыбнулся и кивнул им:
– Вы правы. Они войдут через парадную дверь.
Он опустил взгляд, скрестил руки на груди и стал думать, как лучше поступить. Как наилучшим образом сделать то, что должно быть сделано.
Поразмышляв какое-то время, он поднял голову и посмотрел на троих мужчин, сидевших за столом.
– Вы знаете, что делать, если работорговцы появятся здесь.
– Проследить за ними до их логова, – ответил Бенсон. – Не лезть на рожон. Увидеть, где они остановились, и поискать укрытие, откуда можно будет наблюдать за этим местом.
Роберт одобрительно кивнул.
– Я поручаю это вам. А мне лучше заняться другими делами. – Он повернулся к выходу. – Вернусь, как только разделаюсь с ними. Скорее всего, завтра. Если я вам понадоблюсь или сегодня ночью вы что-нибудь увидите, оставьте мне записку на постоялом дворе.
Убедившись, что люди его поняли, Роберт вышел из дома и быстро зашагал вниз по улице, отметив, что экипаж, который он видел раньше, все еще стоит на том же месте.
Через полчаса Роберт снова проник в апартаменты Бабингтона над конторой компании «Маколей и Бабингтон».
Еще полчаса он потягивал виски Бабингтона, прежде чем услышал, что хозяин возвращается домой.
Бабингтон открыл дверь, вошел в комнату и, увидев Роберта, который снова сидел в одном из кресел, вздрогнул от неожиданности.
Сжав губы, он закрыл дверь.
– Мы должны прекратить встречаться таким образом. Что, если я приведу домой даму?
Бросив на него взгляд, Роберт взболтал жидкость в своем стакане.
– А как же Мэри Уилсон?
Бабингтон поморщился. Вся его агрессивность вмиг исчезла, он устало махнул рукой.
– Зачем вы здесь? Или мне лучше спросить, что вам нужно?
