Через минуту в комнату быстрым шагом вошла миссис Хардвик.
– Доброе утро!
Они встали, и на строгом лице матроны появилась приветливая улыбка. Ее взгляд скользнул с Эйлин на Роберта и остановился.
Изобразив на лице любезную улыбку, Эйлин протянула руку:
– Доброе утро, мэм. Надеюсь, вы меня не забыли, я мисс Хопкинс. Пару недель назад я присутствовала на одном из ваших чаепитий.
Лицо миссис Хардвик просветлело, она пожала руку Эйлин.
– О, конечно, дорогая. Боюсь, мы так и не смогли толком поговорить.
– Да, вы правы. – Когда взгляд жены преподобного снова переместился на Роберта, Эйлин грациозно и несколько небрежно взмахнула рукой в его сторону. – Это мистер Эйкин. – Она дала миссис Хардвик совсем немного времени, чтобы обменяться с ним вежливым кивком, и поспешила продолжить: – Я приехала в это поселение совсем недавно, но до меня уже успели дойти тревожные слухи. Мы подумали, что вы лучше других способны объяснить нам правду.
– Слухи? – Миссис Хардвик нахмурилась. – По правде сказать, я не уверена, что жена священника самый подходящий источник…
– О, речь идет о слухах совсем другого рода. – Эйлин бросила взгляд на диван.
– Прошу вас, садитесь. – Миссис Хардвик жестом подтвердила свое приглашение.
Эйлин опустилась на диван. Хозяйка заняла место в кресле напротив нее.
Фробишер подождал, когда обе женщины расправят свои юбки, после чего тоже позволил себе сесть, выбрав самое темное и удаленное от них место.
– Видите ли, – Эйлин наклонилась вперед, ловя взгляд миссис Хардвик, – мы ходили по магазинам на Уотер-стрит и слышали от нескольких продавщиц, что в поселении пропадают дети. – Она выпрямилась. – Я не могла спокойно пройти мимо этой темы. Мне знакома деятельность детского приюта Фаундлинг в Лондоне, и… я подумала: если здесь существуют те же проблемы, я могла бы чем-то помочь. Хотя бы тем, чтобы сообщить о них заинтересованным лицам в Лондоне.
Теперь Эйлин полностью завладела вниманием миссис Хардвик, и женщина, похоже, вообще забыла о существовании Фробишера.
– Моя дорогая, если вы сможете что-то сделать, я готова молиться за вас каждую ночь, – со слезами в голосе произнесла она.
Эйлин сделала большие глаза.
– Так, значит, слухи не лгут?
– Ну, я не знаю, что вы слышали, но вот что я могу вам рассказать. Благодаря той работе, которую ведет мой муж среди бедных, мне известно по меньшей мере о семнадцати детях, которые бесследно исчезли за последние месяцы. Очень возможно, что их больше. – Лицо миссис Хардвик приняло суровое выражение. – И что бы ни говорили те, кто сидит в высоких кабинетах, эти дети вовсе не сбежали. Они были похищены, хотя я не имею представления, кем и с какой целью.
– Господи! – Эйлин отпрянула назад. Она немного помолчала, как будто в раздумье, потом попросила: – Расскажите мне о тех детях. У них было что-то общее? Может быть, они ходили в одну школу, или жили в одном приюте, или…
– О, дорогая! В поселении нет приюта для детей. Как несложно догадаться, это то, о чем городские власти думают в последнюю очередь. А что касается школ, то они лишь совсем недавно задумались о том, чтобы создать начальную школу для детей, чьи семьи живут на Тауэр-Хилл. Тем, кто живет в трущобах, придется еще очень долго ждать, прежде чем их начнут чему-то учить.
– Трущобы? Значит, пропавшие дети жили именно там?
– К несчастью, да. Если бы не это, возможно, их исчезновение привлекло бы больше внимания, но…
Эйлин нахмурилась.
– А те дети, которые пропали, жили в одном районе?
Миссис Хардвик откинулась на спинку кресла. Судя по выражению ее лица, ни один человек прежде не задавал ей такого вопроса, и теперь она задумалась, возвращаясь к тому, что ей было известно. Подумав какое-то время, она медленно произнесла:
– Вы знаете, мне кажется, вы правы. – Она встретилась взглядом с Эйлин. – Давайте посмотрим на карту. – Женщина встала и подвела Эйлин к висевшей на стене сбоку от двери карте. – Эту карту выдали моему мужу в этом году, так что она достаточно современная.
Миссис Хардвик подняла руку и провела пальцами по нескольким улицам поселения. Эйлин подошла ближе и довольно легко нашла на карте гавань, Тауэр-Хилл и форт. Трущобы тоже оказалось достаточно просто определить, благодаря тесному скоплению улиц и закоулков.
Палец миссис Хардвик спустился ниже.
– Здесь. – Она медленно очертила круг в трущобах, расположенных к юго-востоку от восточного конца Уотер-стрит. – Все пропавшие дети жили в этом месте. В этом муравейнике между берегом и восточным краем торгового квартала.
– Понятно. – Эйлин оглянулась через плечо. Фробишер выглядел напряженным, как будто тоже хотел посмотреть, но, хотя он встал со своего места, когда она и миссис Хардвик поднялись, он так и остался стоять в тени.
Миссис Хардвик опустила руку, но продолжала смотреть на карту.
– Знаете, мне никогда не приходило в голову смотреть на исчезновения с этой стороны. Взрослые, которые пропали, обитали в самых разных местах поселения, но дети… они все из этого района.
– Вы не знаете, не было ли у детей какого-то особенного места, где они привыкли собираться?
Когда миссис Хардвик взглянула на нее с явно озадаченным видом, Эйлин пояснила:
– Если они не ходили в школу и, судя по всему, были слишком малы, чтобы работать, то чем они занимались весь день?
Миссис Хардвик немного подумала и ответила:
– По правде сказать, я не знаю, дорогая. Но, я полагаю, они играли. – Чуть погодя она словно очнулась от своих мыслей. – Моя дорогая, я ужасно рассеянна. Не желаете ли вы и… мистер Эйкин – если не ошибаюсь – чего-нибудь выпить?
Эйлин с улыбкой поблагодарила ее, но отказалась и почти сразу же стала прощаться, извиняясь, что они отняли у миссис Хардвик столько времени.
– В ближайшем будущем я собираюсь вернуться в Лондон, – сказала она миссис Хардвик, когда та проводила их к выходу. – Я обещаю вам, что доведу информацию о пропавших детях до сведения тех, кто не оставит ее без внимания.
Миссис Хардвик улыбнулась.
– Спасибо, дорогая. Я каждый день молюсь об этом. Кто бы ни занялся этим делом, главное, что его необходимо расследовать, чтобы дети больше не пропадали.
Эйлин кивнула и пожала протянутую ей руку.
Роберт поклонился миссис Хардвик и, взяв под руку находчивую мисс Хопкинс, повел ее к экипажу.
Дождавшись, когда они сядут и экипаж двинется вниз по склону холма, она с явным удовлетворением заявила:
– Итак, теперь мы знаем, откуда начать.
Роберт задумался, что именно она имела в виду, но, вместо того чтобы копаться в этом, отдал должное ее артистичности и проницательности.
