Повернувшись назад к канаве, он потянул ее за собой.
– Мы не сможем подобраться ближе, но ветер дует с северо-запада, и если мы пройдем дальше на восток, то, возможно, услышим их лучше.
По крохотным улочкам они продвинулись на восток и выбрали еще одну канаву, чтобы проверить его теорию. Дойдя до самого конца канавы, они притаились в тени и навострили уши…
– …Поэтому, если вы пойдете со мной и будете усердно трудиться, вы сможете заработать достаточно денег, чтобы переехать жить выше на холме, – говорил человек с гипнотическим голосом.
Роберт поправил свою саблю и подвинулся так, чтобы иметь возможность выглядывать из-за просевшего крыльца соседнего дома. Мужчина присел на корточки, так что его голова оказалась ни одном уровне с головами собравшихся вокруг него детей.
Он продолжил:
– Смотрите, я не говорю, что это будет легко, но мы объяснили вам, что предлагаем. Все, что вам нужно будет делать, – это таскать корзины туда и обратно, и, пока вы будете работать, о вас будут заботиться. Все ваши друзья, которые ушли с нами раньше, уже работают и зарабатывают. Но поскольку дела идут очень хорошо, мы решили расширить бизнес, и у нас появилась возможность взять еще пятерых из тех, что постарше. – Мужчина медленно встал в полный рост. Он обвел детей взглядом, изобразив на лице добродушную улыбку. – Подумайте, всего пятерых. Мы не хотим брать больше, потому что иначе нам пришлось бы снизить расценки для остальных. Понятно?
Одна из самых высоких девочек подняла руку и крикнула:
– А мы сможем посылать деньги нашим мамам?
Мужчина улыбнулся. Само благодушие.
– Вы сможете принести их сами в один из выходных дней.
Другая девочка нахмурилась.
– Но никто из других еще не возвращался сюда. У них что, не было выходных?
– Ну, знаешь, мы не заставляем своих работников брать выходные, их берут только по желанию. И поскольку мы платим за каждый день работы… – Мужчина пожал плечами, но продолжал улыбаться с таким видом, как будто делился с ними каким-то особенным секретом. – Думаю, они решили, что лучше больше поработать, чтобы больше накопить перед тем, как вернуться назад. Итак! – Он хлопнул в ладоши, потом обвел взглядом детей и развел руки в стороны. – Кто готов пойти с нами?
Вверх взметнулось несколько десятков рук.
– Я!
– Я!
– Возьмите меня!
– Я сильнее!
Дети начали отталкивать друг друга. Мужчина протянул руки вперед, призывая их упокоиться.
– Не толкайтесь, это не поможет. Вы же знаете порядок. Встаньте в линию, и я на вас посмотрю.
Эйлин с ужасом смотрела, как много детей, расталкивая друг друга, выстроились перед ним в длинную шеренгу.
– Боже правый! Он настоящий Крысолов.
Роберт мрачно кивнул:
– Верное сравнение. Только у этого вместо дудки собственный голос.
– Ты только посмотри на двух других. – Эйлин гневно смотрела на двух работорговцев, которые с широкими ухмылками стояли немного позади главаря. – Стоят, рады-радешеньки.
– Хм. – Роберт смотрел туда же. – Это позволяет предположить, что на шахте остро не хватает рабочих рук. Во всяком случае, работорговцы очень стараются заполучить их.
Эйлин взглянула на него:
– Значит, ты думаешь, они заманивают детей для работы на незаконной шахте?
Он кивнул:
– Я думаю, большая часть из того, что он им говорит, чистая правда. Вот почему ему удается быть таким убедительным. Но эта правда маскирует ложь, например тот факт, что им никогда не получить заработанных денег и еще что детям, которые уйдут с ним, никогда не разрешат вернуться назад.
Эйлин посмотрела на детей. На тех, кто, выстроившись в шеренгу, наперебой пытались доказать, что они достойны того, чтобы работорговцы их выбрали. Их лица светились нескрываемой надеждой, отчаянным желанием не упустить шанс на лучшую жизнь для себя и своих семей.
Крысолов быстро выбрал первых четверых – самых рослых, самых сильных, самых старших мальчиков, примерно лет двенадцати или старше, но в последнем случае он колебался между немного худосочным мальчиком и самой высокой девочкой, которая говорила с ним. Девочке было по меньшей мере двенадцать лет, и помимо высокого роста на вид она казалась здоровой и сильной. Но рядом с ней, цепляясь за ее руку, стояла малышка помладше с такими же, как у сестры, белокурыми волосами.
– Можно я возьму ее с собой? – взмолилась высокая девочка. – Она не доставит никаких хлопот, клянусь вам.
Крысолов состроил мину сожаления и покачал головой:
– Мне очень жаль, дорогая, но я никак не могу разрешить тебе держать ее в лагере. – Он взглянул на худосочного мальчика, потом снова на нее. – Если ты оставишь ее здесь, то сможешь пойти с нами. – Он пожал плечами. – Решай сама.
Высокая девочка посмотрела на малышку. Словно почувствовав, что будет дальше, малышка начала мотать головой. Вцепившись в руку старшей сестры, она начала кричать:
– Нет, нет, нет, не-ет!
Эйлин посмотрела на лицо старшей, опущенное в сторону малышки, и у нее сжалось сердце.
Старшая девочка повернулась к подруге, стоявшей рядом с ней:
– Можешь отвести ее к маме?
– Ты уйдешь? – спросила подруга. Но ее рука уже тянулась к малышке.
Высокая девочка ответила:
– Да. Я должна помочь маме.
На лицах обеих старших девочек появилось выражение подавленности и отчаяния.
Эйлин было безумно жаль их. Она посмотрела на малышку, которая рыдала и пыталась вырваться, пока вторая девочка оттаскивала ее в сторону. Потом она перевела взгляд на работорговцев и почувствовала, как в груди вспыхнула ярость.
Крысолов и двое других благоразумно стояли в стороне и не вмешивались в маленькую драму, которая разыгрывалась у них на глазах. Однако, как только высокая девочка отвернулась от своей плачущей сестры и расправила плечи, Крысолов снова заулыбался и взмахом руки велел ей встать рядом с другими будущими пленниками.
– Вот и хорошо! – Он потер ладони, потом посмотрел на небольшую группу оставшихся детей. – Неужели мы не поздравим счастливцев, которым выпала удача?
Дети поздравили их, и Крысолов повел свой маленький отряд вперед по берегу. Двое других работорговцев замыкали колонну. Уходя, они повернулись и, улыбаясь, помахали оставшимся детям.
Эйлин почувствовала, что ей вот-вот станет дурно. Роберт жестом велел ей отойти назад. Сделав несколько шагов, Эйлин прижалась спиной к стене, когда в десяти ярдах от них Крысолов провел улыбающихся, взволнованных детей. Некоторые из них оглядывались назад, на свою жизнь, с которой они расставались. Не подозревая, что это навсегда.
