– А дальше там куда?
– Никуда. Мистер Рейнольде занимает весь этаж.
– Понятно.
Джек и Барнаби прошли между двух высоких тумб – это были «ворота безопасности», выявлявшие спрятанное оружие и взрывчатку.
«Хорошо, что я выбросил пистолет», – подумал Джек, почти физически ощущая, как тонкие лучи системы безопасности заглядывают ему в карманы.
Скоростной лифт взлетел к верхним этажам и остановился на двадцать восьмом.
Открылись створки, Джек с Барнаби вышли из кабинки, ступив на бежевый палас, которым была выстлана огромная приемная.
Вся мебель здесь была цвета кофе с молоком. За широким овальным столом сидела секретарша с пышным бюстом и неожиданно умным для такой должности взглядом.
– Мистер Джек и мистер Рон? – спросила она.
– Да, мисс, это мы, – ответил Джек.
– Присядьте, пожалуйста. – Девушка указала на кожаный диван. Затем она нажала кнопку интеркома и доложила: – Сэр, мистер Джек и мистер Рон уже в приемной.
– Что ж, пусть заходят, я приму их. Одна из стен приемной неожиданно начала раздвигаться, обнаруживая скрытый дверной проем.
– Прошу вас, проходите, – сказала секретарша и улыбнулась. Она не впервые видела удивление посетителей.
Джек и Барнаби прошли в кабинет, который оказался еще больше, чем приемная.
– Прямо спортзал какой-то, – заметил Барнаби.
Хозяин кабинета встал из-за стола и пошел навстречу гостям.
Мистер Рейнольде оказался худощав, невысокого роста, глаза его смотрели хитро и снисходительно. Наверное, ему казалось, что он все про всех знает, ведь на объявления подобного рода откликались только отчаявшиеся, попавшиеся в тяжелое финансовое положение люди. Или сумасшедшие, возомнившие себя суперменами.
– Итак, господа, кто из вас Джек, а кто Рон?
– Я Джек, – сказал Зиберт, хотя был уверен, что Рейнольде прекрасно во всем разобрался.
– А я Рон, сэр, – ответил Барнаби.
– Вы, Рон… – Рейнольде стал подбирать подходящие слова. – Короче, сколько вам лет?
– Сорок пять, сэр.
– А вам не кажется, что в сорок пять поздно начинать карьеру? Вот Джек – совсем другое дело. Сколько вам лет, Джек?
– Мне тридцать два, сэр, но мой товарищ в хорошей форме. Он провел на войне в Саргоссе долгих восемь лет и кое-чему там научился.
– Ну, я допускаю, что могут быть исключения. Почему бы и нет?
Рейнольде внимательнее посмотрел на Рона, однако опухшее лицо и синяк под глазом не внушали потенциальному работодателю доверия.
– А сколько пробыли на войне вы, Джек?
– Три года.
– Что-то говорит мне, что вы были офицером…
– Я бы не хотел заострять на этом внимание, если, конечно, в этом нет острой необходимости.
– Острой необходимости нет, – легко отступил Рейнольде. – На мой взгляд, вы выглядите убедительно, однако и вам, и Рону придется пройти небольшое испытание. Надеюсь, вас это не оскорбит, ведь на нас обрушивается целая лавина звонков, и основную часть желающих приходится отсекать еще в холле – с помощью охраны. Вы не представляете, сколько к нам приходит одноглазых, безногих и больных самыми разными болезнями, названия некоторых даже произносить неприлично. Все эти ловкачи полагают, что можно получить аванс и сбежать. Необыкновенно наивные люди.
– У нас с напарником серьезные намерения, сэр, – заметил Джек.
– О, в этом я не сомневаюсь. Вы же бывшие солдаты – верность, честь, отвага… – Рейнольде замолчал, как будто забыл, о чем идет речь, но быстро очнулся и, вздохнув, сказал: – Ну что же, идемте, вы продемонстрируете вашу силу, ловкость и умение.
После этих слов ближайшая стена кабинета стала бесшумно раздвигаться, как до этого в приемной. Джек подумал, что в детстве Рейнольде, наверное, обожал фокусы.
За стеной оказался небольшой коридор. Мистер Рейнольде шагнул в него первым. Джек и Барнаби проследовали за хозяином. Затем Рейнольде толкнул вращающуюся панель и прошмыгнул в образовавшуюся щель. Соискатели последовали его примеру и оказались в длинном вытянутом помещении, являвшемся чем-то средним между тиром и спортзалом.
Здесь стояло множество тренажеров, стопкой лежали маты, имелась площадка с татами и несколько боксерских груш.
На одной стене располагались стеллажи с оружием, холодным и огнестрельным. У дальней стены, обшитой панелями-пулеуловителями, стояли картонные мишени.
Кроме вошедших в зале оказался еще один человек. Он не удивился гостям, наверняка зная об их приходе.
По мнению Джека, выглядел этот парень неприятно: все в нем – от взгляда и до осанки – предупреждало об опасности.
– Это Альберт, – представил своего помощника Рейнольде. – Он помогает мне проводить отбор кандидатов. Итак, – Рейнольде энергично потер ладони, – с чего мы начнем? Может, рукопашный бой или стрельба?
– Как скажете, сэр, – отозвался Барнаби, понимая, что основные сомнения направлены по его адресу.
– Хорошо, мистер Рон. Пожалуй, начнем с вас, так проще. Проведите с Альбертом пару раундов. Не испугаетесь?
Барнаби пожал плечами:
– Как скажете, сэр.
– Это еще не все. Вы будете драться без перчаток и без правил. Что на это скажете? – Мистер Рейнольде с торжествующей улыбкой на лице ждал реакции Барнаби.
Альберт тоже смотрел на него со спокойствием хищника.
– Сэр, раз уж правил все равно не будет, я предлагаю дуэль на ножах.
– Что, холодным оружием до смерти?
– Нет, обещаю вам, что только немного подколю его, но убивать не буду.
Удивленный Рейнольде посмотрел на Джека. Тот лишь пожал печами. Он не был уверен, что Барнаби после пятилетней спячки в подвале может что-то противопоставить Альберту, однако марку требовалось держать.
– Ну хорошо, мне ничего не остается, как только разрешить вам дуэль, смелый мистер Рон. Можете выбирать оружие.
Барнаби подошел к стеллажам и остановился, рассматривая откалиброванные по весу и длине ножи.
Наконец он выбрал себе один – не слишком длинный, с обрезиненной рукояткой и широким лезвием. Взвесив нож в руке, Барнаби остался им доволен, а Альберт задержал на противнике оценивающий взгляд.
Для себя Альберт выбрал нож с узким лезвием и торчавшим из рукоятки трехгранным стилетом.
– Зря ты взял эту штуку, – заметил ему Барнаби. – Таким ножом не выполнить «перегиб».
Альберт ничего не ответил и пошел к площадке с татами.
– Ваш приятель выглядит уверенно, – заметил Джеку Рейнольде.
– Было время, сэр, когда подобную работу ему приходилось выполнять ежедневно.
