В какой-то момент уже решили, что если такая загвоздка с документами мужа, то я просто пойду на усыновление одна, с согласия мужа. По закону имею такое право. Но тут начался полный бред. Из районного суда меня отфутболили обратно в Мосгорсуд. А в Мосгорсуде снова завернули, заявляя, что все равно от мужа нужны все те же документы, которые они требовали изначально, ведь «вы же вместе будете воспитывать ребенка и проживать будете совместно». В общем, даже мне одной не дали удочерить Лилли. Мы поехали в Италию разбираться с тем, какие документы мы можем там взять. Мы понимали, что мужу не выдадут итальянское заключение, потому что он не работает в этой стране и не жил уже 18 лет. Надеялись хотя бы на письменный отказ со ссылкой на закон, почему они не могут выдать заключение. Российский суд якобы должен принять это во внимание. Мы очень долго общались с судами в Италии, муж писал и ходил, а они никак не могли понять, что нам от них надо. Наш случай просто весьма нестандартен. Мы очень долго ждали ответа, звонили неоднократно, сестра мужа ходила в суд, узнавала, есть ли ответ. И только весной мы получили ответ, что они не могут выдать нам заключение, ссылаясь на законы Италии.
Мы перевели этот ответ на русский язык, заверили его нотариально. Дальше нужно было снова сходить в суд, чтобы поговорить с судьей – у нас все справки уже были просрочены. Прежде чем заново собирать справки от врачей и все остальное, надо было убедиться, что такой письменный отказ, который мы получили в Италии, подойдет. Мы три раза через всю Москву приезжали в суд и три раза не могли никого застать: то день не приемный, то короткий день предпраздничный, то еще что-то. В итоге на четвертый все-таки поговорили с одним судьей, который в конце концов сказал, что не видит препятствий для того, чтобы назначить слушания, и к тому же разве у нас есть другой вариант? До этого у нас в принципе дело до слушаний не доходило. Но до подачи документов дело у нас так и не дошло. Прежде чем тратить снова время на восстановление уже просроченных документов, мы решили все же проконсультироваться с адвокатом, после чего многое стало ясно. Все эти нелепые отказы, требования документов, которые к закону никакого отношения не имеют, – веяние времени. Есть негласное указание судам тормозить все иностранные усыновления. И не важно, что я гражданка России, а муж уже 15 лет живет в России и имеет вид на жительство. Все равно мы входим в статистику иностранных усыновлений, значит – ему не быть приемным отцом.
Так что дочка пока так и остается у нас просто под опекой, хотя с самого начала мы были готовы к усыновлению. Мы даже имя сразу дали другое – Лилиана, Лилли. А по документам дочка до сих пор Ольга, хотя сама этого не знает. Сейчас ограничение для нас в основном в перемещении, хоть и небольшое, но все же неудобство. Все визовые центры требуют разрешение органов опеки. И была неприятная ситуация, когда опеки перешли в новое ведомство, а потом были длинные праздники, и мы ничего не могли от них получить и едва не пролетели с поездкой в Венгрию. Благо, что итальянцы нам оформили быстро шенген, и мы все же смогли поехать. Ездим много в силу нашей деятельности, и каждый раз получать разрешение на вывоз ребенка – лишние хлопоты.
Если говорить об адаптации, о которой предупреждают в школе приемных родителей, мне трудно сказать, была она у нас или нет. Наверное, это связано с тем, что мы не пережили появления кровного ребенка, не знали, как это обычно бывает. Но некоторые последствия учреждения точно удалось исцелить. Изначально Лилли все время была очень напряженной, непривычной к контакту. Плюс еще этот жуткий гипертонус. Она вся была как железная. Прекрасно помню тот момент, когда она впервые чуть-чуть расслабилась у меня на руках, голову на плечо мне положила – я думала, с ума сойду от счастья. Это было примерно через месяц после ее прихода домой. Сначала она стала у меня на руках это делать, а чуть позже и у мужа. Постепенно, шаг за шагом, напряженность исчезала. Конечно, мы проходили курсы массажа неоднократно. Первый курс дался нам очень тяжело, Лилли было 6 месяцев, и она ужасно плакала, кричала в руках массажиста – ей было безумно больно. Зато после первого курса она сразу начала переворачиваться, а несколько дней спустя первый раз сама обхватила ручками бутылочку, когда я ее кормила. До этого она в принципе ничего не брала и ничего не держала в руках. Через несколько месяцев мы сделали второй курс массажа и практически сразу отправились отдохнуть в Анапу – решили далеко не ездить, но на море все-таки побывать. И вот после второго курса массажа она у нас в Анапе села, встала в кроватке и поползла. Все сразу! Это было в 10 месяцев. До этого она сидела, только если посадишь, но сама не садилась. Причем поползла она сначала задом, а потом поняла, как включить «переднюю передачу». Пошла она тоже довольно поздно и тоже только после курса массажа – третьего по счету. Мы как раз поехали к бабушке в Италию праздновать ее годик, там она ходила за ручку, а если отпустить, тут же плюхалась. Без поддержки пошла примерно в год и три месяца. Сейчас уже бегает. Догнала всех своих сверстников, я бы даже сказала, что некоторых опережает. Нас наблюдала врач-неонатолог, и в какой-то момент она сказала: «Я своих детей, недоношенных, в толпе сразу узнаю. А вот по Лилли уже и не скажешь, что она недоношенная». Слава богу!
Лилли у нас интеллектуалка, все хочет знать, все время допрашивает нас: «Это, не знаю!» (Значит: «Что это?») Я заметила, что каждая поездка для нее – это серьезный скачок в развитии. Мы съездили в Италию, там она начала ходить. Побывали в Армении, провели там всего неделю, у нее резко увеличился словарный запас. Кстати, она у нас сразу два языка естественным образом учит, правда, пока не отделяет один от другого – разные слова в одном предложении. А еще я с ней учу язык жестов. К нам несколько лет назад в церковь пришла группа глухих людей, чему мы были очень рады. Сначала они ходили с переводчиком, а потом я поняла – чтобы служить этим людям, как пастор я должна худо-бедно с ними общаться напрямую. Так я пошла учить язык жестов, влилась в эту культуру. Кстати, есть такое исследование, что слышащие младенцы, с которыми изначально общаются на языке жестов, быстро усваивают жесты и возникает коммуникация еще до того, как они смогут говорить. Более того, в дальнейшем они лучше развиваются в речевом и интеллектуальном плане, потому что язык жестов становится для них лингвистической основой для последующего речевого языка. А еще язык жестов используют с детьми, у которых есть проблемы с речью (например, у детей с синдромом Дауна и аутизмом). Лилли нравятся жесты, она воспринимает их как игру и с легкостью усваивает. У Лилли удивительно развит мыслительный процесс. Она наблюдательная, вдумчивая, часто сидит и книжку листает – смотрит, «читает». Но, конечно, и побегать любит – и на площадке, и дома.
