– Это мы тоже обсудим, – смершевец помедлил. – Если захочешь.
Убер сделал шаг вперед. Потом вдруг пошатнулся, упал на колено. Закашлялся. Надрывно, до крови. Толпа подалась в стороны. «Больной, больной», прошелестело по платформе.
Капли крови на ладони.
Убер усилием воли поднялся, вытер тыльной стороной руки окровавленный рот.
Оскалил зубы. Они тоже были в крови. Розовые. Убер улыбнулся Комару.
– Ну, поехали, что ли? – сказал он буднично.
* * *
Хунта медленно и аккуратно отступил в тень, плотнее надвинул шапку на глаза. Быть узнанным ему совершенно не хотелось. Надзиратель с интересом наблюдал, как двое бьются против шестерых, потом – как бьется один, рослый и бритый. Затем – как этот один падает. И его начинают пинать… Плотный смершевец еле остановил расправу.
Молодого паренька отнесли в лазарет – по приказу главного из СМЕРШа. А бритоголового…
Скинхеда забрали с собой.
Что ж, подумал Хунта. Он вынул руку из кармана, где сжимал рукоять короткой заточки. Один удар в печень Уберу и… Но Хунта не стал торопиться. И правильно сделал. За его уродливым лбом обитал мощный и математически точный мозг. «Мне не придется его убивать. Уже хорошо».
За него, Хунту, это сделают другие.
«Так я и сообщу Директору».
«Хотя… на месте Директора я бы опасался, что однажды бритоголовый узник придет и за мной, как пришел за Лётчиком».
Хунта слегка улыбнулся. Это хорошо. Это правильно. Вот он, страх Директора. Это можно использовать.
Всегда полезно знать, чего именно боятся важные люди.
* * *
Под потолком камеры горела тусклая электрическая лампочка.
Убер перевернулся на нарах, зевнул. Зато хоть здесь выспался вволю. Почесал пальцами одной грязной ноги подошву другой. Перевернулся на правый бок, поморщился. Болело все тело. Словно его пинали вшестером… Стоп. Ведь вшестером и пинали!
Комар, подумал Убер. Что с ним? Черт, не помню. А Герда?!
– Свежа на удивление, – негромко запел он. – От туфелек до бус…
Внизу кто-то громко вздохнул.
Однако. Он тут, оказывается, не один. Убер свесился с койки, посмотрел на соседа. Паренек лет шестнадцати. Где-то он его видел, нет?
– Эй, парень, ты кто?
Парень открыл глаза, заморгал. Увидел Убера и замялся. Сказал:
– Я? Я – клоун.
– Что-о?!
Убер, потрясенный, хватанул ртом воздух. Похоже, единственный раз в жизни, у него, великого болтуна и насмешника, не оказалось слов.
– Твою же бога в душу мать, – пробормотал он. Потом уточнил: – А какой ты клоун – белый или рыжий?
Парень растерялся.
– Я… я, вообще-то, брюнет.
Скинхед захохотал. Поморщился, потрогал ребра.
Парень обиженно выпрямился.
– Что смешного-то?!
– Слушай, клоун-брюнет, – Убер помедлил, почесал затылок. – А как ты относишься к побегам?
Вместо эпилога
Однажды в метро спустился Бог,
Чтобы дать нам последний шанс,
Он ходил везде и искал людей,
Но найти никого не мог.
Львы, орлы и куропатки, тигры и медведи,
И парочка оленей обитали в тоннелях.
Люди.
Одни вели себя как волки, другие превратились в овец.
Но трудно было найти человека, чтобы остался человеком.
Поэтому Бог устал и махнул рукой,
Разбирайтесь сами, сказал, я пиздую на хуй.
Поиски праведника всегда приводят к какому-то идиотизму.
Я устал. Пойду на небо. Там напьюсь.
Пошел и напился.
Я устал искать рифму, поэтому плюнул и пересказал все стихотворение прозой. Всю идею и сюжет.
И даже мораль.
Простите меня. Я не справился. Пойду и напьюсь.
…Позже я ложусь, подвыпив, на засаленный финский пуховик и закрываю глаза. Земля мгновенно уплывает из-под меня. Я уношусь, лежа на спине, в бок, в сторону, вверх и куда-то за тысячу километров отсюда. Я плыву на грязном синем пуховике над океаном. Он баюкает меня, мой серый радиоактивный друг. Холодные брызги долетают до меня, но мне это нравится.
Соленый ветер овевает мое горящее от дешевой выпивки лицо.
Спи, говорит океан, спи. Я спою тебе мой тоскливый радиоактивный блюз.
Я слушаю его унылый серый блюз. И мне видится – дом, в котором пылает очаг и горит лампа на огромном деревянном столе. Теплый желтый свет падает на хорошие, добрые, усталые лица. Уютно. А вокруг стола сидят Бог, желтоволосый Иисус из рождественского комикса, негр с дырой в щеке и верзила с бритой головой и насмешливыми голубыми глазами. Они пьют коричневый виски из стеклянных стаканов с толстым дном и болтают о всякой чепухе.
Они смеются.
И мне становится хорошо.
Потому что я вдруг понимаю: Бог хороший парень. Настоящий человек. А хорошие люди никогда так просто не сдаются. Даже когда очень-очень сильно устают…
И, значит, вся эта радиоактивная хрень вокруг нас – это ненадолго.
Вот увидите.
Честно. Вот увидите.
Однажды Бог спустится и даст нам еще один шанс…
И тогда не говорите, что я вас не предупреждал.
* * *
Здравствуйте, друзья! Меня зовут Шимун Врочек.
Спустя семь лет, я возвращаюсь к питерскому метро и Вселенной 2033.
Будет забавно, если вы открыли эту страницу, чтобы посмотреть, чем книга закончится, а попали на авторское послесловие… Сюрприз, сюрприз! Не волнуйтесь, спойлеров не будет. Ну, кроме одного, самого маленького… Он еще впереди.
Первый «Питер» вышел в далеком уже 2010 году.
Что произошло за эти долгие семь лет?
Я поработал в редакции «Этногенез» генератором идей вместе с моим покойным другом, писателем Игорем Прониным. Светлая память, Майор. Ты был человек-свеча. Ты всегда горел для других. Я написал два романа «Рим» – исторических и трагических. Выпустил сборник рассказов «Танго железного сердца». У меня родилась вторая дочь. Вышел из печати стимпанк с китами – «Кетополис», роман-мозаика, где я был координатором проекта и одним из авторов. «Питер» получил серебро в Лучшей Книге Вселенной и золото конференции фантастики «Роскон» за лучший роман в межавторском проекте. Через два года «Питеру» достался приз «Большой меч Северных земель» за лучший русскоязычный роман, переведенный на немецкий язык. К настоящему моменту «Питер» переведен на пять языков – включая корейский. В Корее он вышел в двух томах под названием «Подземная песня». По-моему, прекрасное название, очень точно отражающее суть романа.
