Сегодня – второй. «В третий раз я ее убью» – пообещал он себе.
– Что теперь? – тупо спросил Ахмет.
Илюза подняла пистолет к плечу, направила ствол в потолок.
– Ты меня спрашиваешь?
Появился здоровенный детина, один из тех, что окружили их в тоннеле. Ахмет смутно помнил, что видел его раньше. На Восстании? Вполне возможно.
Когда Илюза взбунтовалась, вслед за ней со станции исчезло несколько человек. Все, недовольные тем, что он договорился с приморцами.
Они назвали себя «Сопротивлением», как те придурки из «Звездных войн». Здоровяк что-то сказал Илюзе, она кивнула. Потом повернулась к Ахмету:
– Все это добро украдено у народа Восстания и Маяка. Это тебе даром не пройдет.
– Ну, так верни его народу, – сказал он небрежно.
Несколько мгновений Илюза смотрела ему в глаза, словно не могла понять, шутит он или нет.
– Вернуть?
Он кивнул.
– Пусть подавятся. Мне ничего не нужно. Я сам все могу взять.
– Ты? – она окинула его взглядом. Усмехнулась с презрением. Ахмет вздрогнул. Он вдруг отчетливо понял, что совершенно не знал ее. Илюза, его девушка, превратилась в незнакомку – жестокую, властную и непредсказуемую. И… эта ее презрительная ухмылка задела его. Сука, сука, сука.
Но раздражение лучше унять. Смирить свою натуру. Если хочешь выжить, нужно приспосабливаться.
– Что ты со мной сделаешь? – прозвучало жалко. Словно он, царь Ахмет Второй, повелитель Восстания, признал ее власть. Ахмет почувствовал, как в лицо бросилась кровь, стало жарко.
Она фыркнула. Настоящий полевой командир, лидер.
– Сначала расскажи, как все было.
И Ахмет заговорил. Он рассказал обо всем, даже о том, о чем говорить не собирался. Но молчание – это плотина, если давление воды прорвет ее, то вытечет все, до капли, ничего не останется.
Илюза слушала, уперев руку в крутое бедро. Ахмет снова представил, как она обвивает его длинными сильными ногами – как тогда! Хорошее было время. Они вместе сражались против приморцев, оккупировавших Восстание. Вместе устраивали вылазки, рейды, засады. Илюза была его девушкой. Его музой и вдохновением. Его гаремной рабыней. Его наложницей и его ночной повелительницей. Ахмет чуть не застонал, вспомнив, как брал ее здесь, на полу. Как она кричала…
Сука, сука, сука. Красивая и лживая сука.
Тогда он повелевал. Тогда он нутром чувствовал пульсацию черной, жирной, как нефть, отцовской тени вокруг себя.
Когда он принял предложение генерала Мемова, все изменилось. Он снова стал царем Восстания, а Илюза ушла. Не сразу, сука выждала несколько дней, чтобы усыпить его подозрения. Она его обманула. Увела с собой несколько его людей. Она наплевала на его чувства. На него.
Ахмет почувствовал гнев.
Благословен тот, в чьей руке власть… А в чьей руке власть сейчас?!
С тех пор они не виделись. До сегодняшнего дня.
– Они нашли труп коменданта, – сказала Илюза, – и твой. Теперь ты официально мертв, царь Ахмет.
Она усмехнулась. Встряхнула черной гривой волос. Словно ее это все забавляло.
– Что со мной будет? – спросил Ахмет.
– Ничего. Тебя больше нет, Ахмет. Ты сам уничтожил прежнего царя Восстания. Теперь царь мертв.
Мерцающий отблеск черной, как нефть, власти промелькнул перед глазами Ахмета и – исчез. Теперь власть была в руках ее, этой красивой сучки Илюзы. Словно вокруг стройной фигуры расплывалось жирное нефтяное пятно, окутывало все…
Как он вообще мог ее любить?!
– Я могу воскреснуть, – сказал Ахмет. Илюза усмехнулась.
– Сомневаюсь. Вот это, – она показала на сумку, полную патронов и таблеток, – тебе помешает. Я найму самых лучших убийц. И они найдут тебя даже под землей. Беги, Ахмет! Беги! Беги, лживый царь без царства. Потому что теперь у тебя действительно ничего не осталось.
…кто способен на всякую вещь.
– Развяжи его, – приказала Илюза. Лохматый повстанец с сомнением посмотрел на девушку. Она кивнула – жестко, как мужчина:
– Развяжи.
Лохматый вздрогнул и послушался. Веревки ослабли. Ахмет мучительно потянулся, разминая руки. Иголочки бегали по пальцам, невыносимые, мучительные – восстанавливалось кровообращение.
Илюза что-то вполголоса приказала Лохматому, тот заулыбался. Кивнул и вышел из комнаты. Ахмету стало не по себе. Это точно не предвещало ничего хорошего.
– Зачем ты так? – спросил Ахмет. – Что я тебе… – он осекся. Не хватало еще унижаться перед этой дурой.
Царь выпрямился. Ему снова показалось, что в душном воздухе колеблются жирные черные тени.
– Плевать я хотел на тебя и на твои угрозы, – сказал он и вдруг понял, что вокруг – пустыня. Власти больше нет. Это была всего-навсего иллюзия. Мир рушился вокруг него, рассыпался в пепел – словно после атомного взрыва. «Никому ты, царь Восстания, больше не нужен и не страшен». Ахмет до боли сжал кулаки. «Ты поплатишься за это, сучка… Ты поплатишься».
– Сколько у меня времени? – спросил он ровным голосом. Держи себя в руках, царь.
– Немного. Пара часов форы.
– А самой убить меня слабо́?! – ярость все-таки овладела им. – Давай! Ну! Ты всегда этого хотела!
Илюза пожала плечами.
– Зачем? Это скучно. То, что нас не убивает, делает нас сильнее… Посмотрим, сможешь ли ты стать сильнее того, что собирается тебя убить. Я послала за Близнецами.
Ахмет вздрогнул. Так вот куда пошел Лохматый.
Она все-таки не шутила. Это правда.
Ахмету представилось, что земля уходит у него из-под ног, уносится с огромной скоростью в космическое пространство. Остается только пустота, и холод, и маленький человечек по имени Ахмет, болтающийся в огромном межзвездном пространстве, беззвучно кричащий и плачущий. А потом не остается ничего.
Скорость убегания, так это называется.
«Близнецы. Она действительно наняла Близнецов?!»
– Тогда… – он сглотнул. В глотке пересохло окончательно. В животе образовался кусок льда, и углом давил в брюшные мышцы изнутри. – Я бы хотел воспользоваться своим временем. Своей форой.
Илюза убрала пистолет в кобуру.
– Мудрое решение, любовничек.
Да уж. Без сарказма она, конечно, не могла обойтись. Даже в такой момент.
Глава 15
Коверный
Станция Электросила, 12 ноября 2033 года
– Репетируешь? – окликнули его.
Артем поймал мячик и обернулся. Там, у прохода между кабельных катушек, стояла гостья. Пухлощекая худенькая девушка со странным именем Изюбрь. Было в этом имени что-то красивое, тонкое, изящное и – совершенно неприспособленное к жизни.
