Комара вздернули вверх за воротник.
Убер рванулся. Сбил с ног одного из наемников, пинком ноги отправил другого в нокдаун. Стоя со связанными за спиной руками, Убер оскалился. Ударил головой в лицо третьего…
Варлак был уже рядом. Полуголый избитый Убер попытался увернуться. Нырнул вниз и вправо, словно боксер, уходящий от мощного прямого… Но Варлак оказался быстрее.
Удар.
Убер застыл на мгновение, затем повел головой – и упал на колени. Варлак аккуратно поймал скинхеда и опустил его на платформу. Вернулся к своей жестянке, сел, сложив ноги по-турецки.
Когда Комара тащили к костру, Варлак равнодушно ковырял ложкой в банке с тушенкой.
Скрежет жести преследовал Комара весь путь до костра… Эх ты, Варлак. Эх, ты.
А говорил: собак любит.
* * *
Боли было много.
Даже слишком.
Он все падал и падал. Кричал и падал. И снова кричал.
* * *
– Что там?
– Скоро будут здесь, – сказал один из бандитов. – Я сообщил о дезертире. Этого идиота скоро заберут.
Изуродованный, в шрамах, рыжий. Однорукий главарь. И еще мутант – судя по тому, что у него было с лицом.
Словно его вылепил из глины подвыпивший Микеланджело.
Комара бросили, как мешок с тряпьем, у карбидки. Он едва успел отдернуть голову. Но все равно – коснулся лицом раскаленного железного круга, на котором жарились куски мяса. Ожог.
Комар зашипел, откатился подальше от лампы. Бандиты засмеялись.
– Сейчас мы сделаем тебе больно, – пообещал толстый бандит. Комар видел каплю пота, стекающую по жирной шее. – Так больно, что тебе будет даже приятно. И ты попросишь еще.
Комар вспомнил, как лежал в темноте, а к нему приближалась Леди. Бррр. Его передернуло. Вот уж без этих воспоминаний он легко мог бы обойтись. Но теперь чуть ли не каждую ночь ему снилась она… эта тварь. Это шуршание. Эти всхлипывающие звуки. Этот…
«Поиглаем?»
…тонкий детский голос. Комара передернуло.
Он снова вспомнил, что говорил низкий мужской голос:
«Иди в Исаакий».
Толстяк раскалил нож над огнем, засмеялся. Смех был булькающий, словно бандит им давился. Комара затошнило.
– Увидишь, все будет аккуратно, – сказал толстяк. – Ты еще будешь меня благодарить. Снимем кожицу ровненько, красивенько. Я в этом мастер.
– Дезертира не трогать, – предупредил рыжий. Без особой, впрочем, настойчивости.
– Да мы же чуть-чуть… только поиграться.
Плечо пронзило огнем. Толстяк сглотнул слюну, облизнул губы. В глазах его горело возбуждение, словно причиняя боль, он занимался сексом.
– Еще чуть-чуть… еще капельку…
С ножа свисал тонкий, полупрозрачный клочок кожи. Кровь на лезвии.
Комар заорал. От собственного крика оглох и задохнулся.
– Дай теперь я, – произнес чей-то голос. Комар сквозь волны боли поднял взгляд, увидел Варлака. Тот смотрел на владимирца спокойно и равнодушно. Комар сжал зубы.
– Варлак, зачем? Ты же говорил…
– Мы живем в аду, – сказал «тяжеловес-балерина». – Теперь ты понимаешь, парень?
– Я… – договорить он не успел.
Огромный кулак Варлака обрушился на Комара.
И все померкло.
Темнота.
* * *
В темноте он слышал, как тихонечко покачиваются под потолком пещеры мешки с телами. И огромная тварь Леди ползет к нему, Комару, вытягивая белесые щупальца. Щупальца ласково касаются его лица… руки… Плечо обожгло огнем.
(поиглаем?)
Комар закричал.
А потом куда-то провалился.
* * *
Почему-то ничего не болело. Совсем.
Комар скосил глаза. Нет, не показалось. У его левого бедра лежал использованный шприц-тюбик обезболивающего. А рядом – нож.
В первый момент Комар не поверил своим глазам. Нож?! Откуда он взялся?
Комар дотянулся до рукояти ножа пальцами, подтянул к себе. Освободив руки, аккуратно и бесшумно перепилил веревки на ногах. Подкатился к скинхеду, аккуратно зажал ему рот ладонью.
– Убер! – позвал.
Скинхед открыл глаза – Комар поразился, насколько они голубые – дернулся, потом сообразил. Замер.
Убер глазами показал: все. Комар убрал ладонь. Скинхед приподнялся, повернулся набок, чтобы владимирцу было удобнее резать веревки.
Освободившись, скинхед долго тряс руками и разминал мышцы. Сжимал зубы от боли. Растирал суставы. Все это в полном тишине, только вдалеке что-то гудело и ухало. Возможно, там шла война. Пока скинхед приходил в себя, Комар разрезал веревки, которыми был связан Водяник. Проф зашевелился, заворчал сквозь сон, но глаза так и не открыл.
Наконец, Убер повернулся к Комару и кивнул. Поехали.
Бесшумно, словно две мстительные тени, компаньоны перебрались через завал. Туда, где расположились бандиты. Единственный шанс – напасть внезапно, и попытаться захватить чей-нибудь автомат. Иначе их перебьют еще на подходе.
Они подготовились к атаке. Бандиты, видимо, уснули. Голосов больше не было слышно. Шесть черных силуэтов расположились вокруг диодного фонаря. Бандиты ничего не опасались, даже часового не выставили. Что ж, они об этом еще пожалеют. Комар мягко переместился поближе, взял нож на изготовку. «Интересно, где Варлак?», – подумал Комар невольно. Этот тип самый опасный из них. Громила, с которым справиться почти невозможно. Комар почувствовал холодок в спине. «Как зовут твою собаку?»
– Вперед!
Они выскочили к свету. Убер ударил кого-то ногой – человек молча упал на спину. И – ни звука. Оказалось, это не Варлак, а тот самый толстый, что пытал Комара. Лицо у него было серым, искаженным. Мертвым.
Странно.
Они огляделись. Комар заморгал. Убер присвистнул. Пошел, уже не таясь, заглядывая в лица.
Кровавая феерия.
Все было кончено – еще до их прихода. Убер выпрямился, поднял брови. Комар заморгал.
Бандиты лежали, кто как – там, где их застигла смерть. Фонарь помаргивал, садились батареи. Потеки крови сливались в черные лужи, в блестящей поверхности отражался мигающий свет фонаря. В воздухе стоял сильный, кисловатый запах крови. Привкус железа на языке. Убер присвистнул, повернулся к Комару:
– Варлак?
Комар кивнул. Больше некому.
– Мдаа, – протянул Убер. – Одно могу точно сказать: эти люди умерли не от чахотки.
«Что сказал твой пес перед смертью?»
Комар наклонился, поднял «калаш» одного из наемников. Бандит лежал на спине, горло было перерезано от уха до уха. Кровь залила все. Огромное пятно вокруг человека. И мухи. Откуда здесь мухи?
