Артем, не понимая почему, упал на колени. Больно. Еще выстрел. Ба-бах, ба-бах. Силач споткнулся, зашатался. Вытянул руку к лилипуту – и рухнул во весь рост. БУХ. Словно обрушилась огромная башня. Пыль вокруг, свет фонаря качается в пыльном облаке. Питон упал, неловко подвернув руку, – и застыл. Все, кончено.
Артем перевернулся на спину, на бок. Подтянул ноги к животу. Боль пульсировала внутри, словно кровавый червь, пробивающийся к свету. «Куда он мне попал? В плечо?»
Шаги. Артем поднял взгляд.
Рядом, широко расставив ноги, стоял лилипут Гоша. В каждой руке у него было по пистолету.
– Ну, как тебе представление? – спросил лилипут. – Здорово, да?
– Ты… ты убил Лану? По… чему?
– Какая разница?
Лицо Гоши было безразличным, забрызганным кровью. Светлые глаза. Артем поморгал. Ему вдруг показалось: в левом глазу Гоши что-то шевельнулось. Нечто черное.
Артем зажмурился, снова открыл глаза. Нет, ничего.
– Но… что-то же было?
– Я любил ее, – сказал Гоша просто. – Она была мое солнце, моя луна. Моя простуда, когда температура сорок, хочется пить до безумия и нет сил сглотнуть. Когда ломит все тело и хочется только одного – умереть. Моя смерть. Мое лекарство. Мой наркотик. Я любил ее, Мимино. А она меня – нет. Разве нужны еще какие-то причины? Ты… ты увел ее у меня.
– Увел?! – несмотря на боль, разозлился Артем. – Мы были друзьями! Друзьями, идиот!! Дурак ты, Гоша.
Лилипут покачал головой, поднял пистолет. Черное дуло смотрело прямо на Артема. Конец, подумал Артем. Наступило удивительное спокойствие, словно все плохое осталось позади.
– Дурак ты, Гоша, – повторил чей-то голос. Голос Питона!
Лилипут мгновенно развернулся в сторону великана.
Питон встал и пошел.
– Я не дурак.
Выстрел. Пороховая гарь.
Артем не верил своим глазам – великан продолжал идти.
Выстрел.
Питон рухнул на колени.
Лилипут улыбнулся. Але-оп! Пистолет в его руке дымился.
Все кончено, подумал Артем. Мы проиграли. Эта веганская тварь… этот предатель…
Питон рывком встал.
Невозможно!
– Что? – лилипут вскинул пистолет. Нажал на спуск… Щелк. Щелк.
Патроны кончились.
Георгий с удивлением посмотрел на пистолет в своей крошечной руке. Потом отбросил его в сторону. Звяк.
Питон медленно, роняя кровавые пятна, но неумолимо шел к нему. Это было пугающе. И величественно. Каждый шаг силач впечатывал в бетон, словно ноги его были отлиты из чугуна. Гоша выпрямился.
Битва Давида и Голиафа. Только, кажется, в легендах хорошим был как раз маленький…
– Ах, ты так, – сказал Гоша. – Ну, получай.
Он наклонился, затем выпрямился. Артем с ужасом увидел в его руках цирковые ножи – ножи Ланы.
– Нет, стой! – закричал Артем. Он поднялся и пошел, шатаясь. Боль пронзила его насквозь, Артем застонал.
Лилипут схватил нож, бросил. В последний момент Питон успел закрыться могучей рукой. Охнул.
Свист воздуха.
Из предплечья великана торчала рукоять ножа.
Лилипут оскалился и выхватил другой нож. Гоша был страшен и смешон одновременно.
Свист рассекаемого воздуха. Питон замычал от боли. Второй нож вонзился ему в предплечье, прямо в бинты. Артем моргнул. Кажется, там выступило что-то зеленое?
Гоша бросил следующий нож. Но неудачно – великан успел дернуть руками, клинок улетел в потолок.
Питон схватил его могучими руками и – сжал. Артем бросился к ним, но ступня подвернулась. Горячее бежало по ноге. Кровь. Артем поскользнулся, упал на спину. Боль вспыхнула, пронзила насквозь. Черт. Черт!
Треск.
Питон медленно опустился на колени. Рухнул лицом вперед.
Из его рук выпало маленькое тело лилипута. Изломанное. Неправильное.
Лицо Гоши расслабилось, голубые глаза открыты. А потом – Артем вздрогнул – в его левом глазу зашевелилось что-то черное. Словно червячок. По лицу лилипута пробежала гримаса…
И он вдруг зашарил ручками вокруг. И начал подниматься.
Да что ж это такое! Артем пополз быстрее. «Дар – он во мне». Да, Гоша не был носителем Пожирателя с Парнаса. Это правда. Но зато веганцы подарили лилипуту своего собственного, веганского Пожирателя…
И никакого оружия! Артем в отчаянии огляделся.
– Вы… сдох… нете, – сказал лилипут механически, словно автомат. Сел. Повернул голову к Артему… – Сдохне…
В следующее мгновение Артем выдернул из предплечья Питона один из цирковых ножей и с размаху воткнул Гоше в лицо.
Нож вошел с легким, жутковатым звуком – прямо в глаз. Прямо в черного червяка.
Пауза.
Червячок шевельнулся, изогнулся. И обмяк.
Гоша повалился назад, ударился затылком об пол. И остался лежать.
Рукоять ножа торчала из его глазницы.
– …сдохнете, – договорил лилипут. И затих. Навсегда.
* * *
– Питон! Игорь! – Артем, прижимая к груди поврежденную руку, попытался перевернуть силача.
– Я…
– Скажи ей, – несмотря на усилия Артема, силач истекал кровью. Губы посерели. И едва шевелились. – Скажи Лахезис… Теперь она свободна. Я… отпускаю ее.
– Не надо, – сказал Артем. – Подожди. Я перевяжу тебя. Все будет хорошо.
– Сыграй… пожалуйста.
Старое пианино. Сейчас, наверное, совсем расстроенное. Артем поднялся на ноги и пошел к нему. От потери крови кружилась голова.
Откинул крышку, положил пальцы на клавиши. Вздохнул. И начал играть «К Элизе». Сначала одним пальцем, спотыкаясь, затем – все быстрее, всеми пятью. Другая рука висела плетью. Звуки плыли под сводами служебной платформы. Прекрасное эхо умершего мира.
– Я еще могу… мечтать… – прошептал Питон. – Я… могу… Спасибо.
Питон медленно развалился на полу, закрыл глаза. Лицо расслабилось – впервые за много дней. Стало нечетким, мягким, бесформенным. Воля делает некоторых людей красивыми, подумал Артем. Воля собирает, лепит лицо и скульптурные черты.
Воля Питона была чудовищной.
Теперь, после момента, как душа силача готовилась уйти в загробный мир, Артем едва его узнавал.
– Кажется, пора мне возвращаться, – сказал Питон.
Они лежали рядом: великан Питон, утыканный ножами, как дикобраз, и скомканный, подтянувший колени к груди, крошечный Гоша, мини-Бонд. Давид и Голиаф, последнее сражение. Залитые кровью. И растоптанный крошечный… Артем сглотнул. Сначала он принял это за червячка, но теперь видел. Это было похоже на червя и на уродливого младенца одновременно.
