– Ну что, живой? – спросил возвратившийся Пирелли. Его бойцы, перегнувшись через ограду, продолжали расстреливать пруд, однако попали они или нет, понять было трудно: свет уличного фонаря до воды не дотягивался, а карманные фонарики оказались слабоваты.
– Живой, – ответил Сутулый, счастливо улыбаясь. – Ну-ка приходи в себя, Рон, нам пора ехать!
Барнаби заморгал, потом спросил:
– Где Джек?
– Думаю, уже на дне.
Пирелли по рации передал приказ немедленно подогнать машину.
– Быстрее, копы уже рядом! – добавил он.
Огромный джип выскочил из проулка и, отшвырнув бампером попавшуюся на пути малолитражку, вырулил к ограде.
– Скорее, скорее! – закричал Пирелли, созывая бойцов.
Сутулый затолкнул Рона на заднее сиденье, и их стиснули набившиеся в салон бойцы.
Джип взревел и устремился вперед на дымящихся покрышках. Ему на хвост тут же сели три патрульные машины, и началась гонка. Замелькали огни, пешеходы испуганно прижимались к стенам, где-то, сверкая осколками, осыпалась витрина, в другом месте джип снес овощной киоск. Тяжелая машина едва вписывалась в повороты, подпрыгивала на бордюрах и обдирала бока о мачты уличного освещения. Патрульные не отставали, и так продолжалось довольно долго.
– Да сделай же что нибудь, Кларенс! – орал Пирелли на рыжего длинноволосого водителя. Тот ругался в ответ, нервно дергал руль, а затем неожиданно заехал в тупик и остановился. Сутулый обернулся выезд из тупика перегородили фары полицейских машин.
Водитель включил заднюю передачу и пошел на таран. Патрульные поняли свою ошибку, но было поздно – тяжелая корма внедорожника смяла нос первой машины и стала сгребать остальные, выталкивая их на улицу, словно груду бесформенных железных коробок.
После этого уже никто не мешал Пирелли отправиться по своим делам.
– Куда мы едем? – спросил Сутулый.
– Тут недалеко, – коротко ответил Пирелли.
– Я думал, мы поедем в «Марино-палас».
– В этом нет необходимости…
Пирелли говорил не оборачиваясь, и Сутулому это не нравилось. Он начал прикидывать, как теперь избавиться от ненужных союзников, ведь Барнаби у него в руках.
Настроение Тревиса испортилось, что не ускользнуло от Рона. Он заулыбался.
– Ты чего? – злобно спросил его Сутулый.
– Сам знаешь чего.
Вскоре они выехали на окраину города. Поплутав в темных переулках, джип остановился возле автомобильной свалки. Из темноты мигнули фары.
– Приехали, выходи! – сказал Пирелли и, вы бравшись первым, помог сойти связанному Барнаби. – А Ты побудь в машине, – посоветовал он Сутулому, который тоже хотел выйти.
Сидевший на переднем сиденье Пепе негромко хохотнул.
«Его я обязательно убью», – пообещал себе Сутулый.
К джипу подошли пятеро крепких парней в масках и с автоматами в руках.
«Артисты», – усмехнулся Сутулый. Двое взяли Рона под руки и повели в темноту – туда, откуда мигали фарами.
– Порядок, – сказал Пирелли, снова забираясь в джип, и, повернувшись к Сутулому, добавил:
– Вот теперь мы поедем в «Марино-палас»…
Мотор завелся, водитель начал разворачивать машину.
– Что это за люди? – не удержался от вопроса Сутулый.
– Не бойся, ничего с твоим пленником не случится.
– Я не за него боюсь…
– А за кого? – удивился Пирелли.
– За них.
Слова Сутулого вызвали всеобщий смех – теперь его снова ни во что не ставили.
47
Поддерживая Рона под руки, его протащили по темной лестнице, провели через какую-то дверь и, наконец, зажгли свет.
Пленник сощурился, а когда глаза привыкли, начал осматриваться. Это оказалась небольшая квартирка с выцветшими обоями, довольно опрятная.
Охранники сняли маски, потом один из них достал наручники – настоящие, из легированной стали и, развязав стянутые ремнем руки пленника, заковал их в стальные браслеты, на этот раз спереди.
– Братцы, этот ремень из моих штанов, хотелось бы как-то его назад приспособить, а то они мне великоваты.
– Так походишь, – ответили ему.
– Ладно тебе, Дольф, заправь ему ремень, а то еще запнется о штаны и пробьет себе голову. Калахер сказал, этот придурок стоит кучу денег.
Тот, кого назвали Дольфом, недовольно скривился, но выполнил приказ старшего и даже поинтересовался, не туго ли застегнул ремень. Рон поблагодарил и сказал, что в самый раз.
– Можешь сесть на диван или в кресло, – добавил старший. – Если понадобится в сортир – скажи, мы тебя отведем. Пожрать-попить тоже найдется, на этот счет никаких ограничений.
– Бабы только для тебя не припасли, – усмехнулся
Дольф, однако глаза его смотрели настороженно.
Когда двое охранников покинули квартиру, а главный отлучился на кухню, Дольф сел напротив Рона и заговорил:
– Ты, говорят, очень крутой, да?
– Я бы так не сказал.
– Да? А чего же нас предупредили, чтобы были с тобой поосторожнее?
– Мне об этом ничего неизвестно.
– Ну-ну.
Дольф откинулся на спинку стула, положил автомат на колени и принялся молча сверлить пленника взглядом.
– А дружка-то твоего, того, грохнули. – Дольф хохотнул. – Теперь его на дне прудовые черви жрут.
– Его тело кто-нибудь видел? – спросил Рон.
– Не знаю.
– Значит, Джек жив.
– А если жив, то что?
– Он будет меня искать. – Рон вздохнул. – Джек добрый парень, но, если его разозлить, он бывает жестким.
В комнату вошел главный.
– Слышь, Бенито, он нас запугивает.
Бенито посмотрел на пленника, сел на диван у противоположной стены и сказал:
– Ты бы лучше не доставлял нам хлопот, парень, а то придется ломать тебе ноги, а я это ужас как не люблю делать.
– А я люблю, – заметил Дольф и, поднявшись, принялся расхаживать по комнате, ненадолго останавливаясь то возле наглухо зашторенного окна, то у книжной полки. Впрочем, ни одна книга его так и не заинтересовала.
– Я пойду, отолью, – сказал он наконец и вышел.
Рон и Бенито остались вдвоем. Охранник пристально смотрел на Рона, будто собираясь о чем-то его спросить.
– Скучно тут у вас.
– А ты чего – в отпуске? – без тени улыбки поинтересовался Бенито и положил большие руки на автомат.
