— Перестарались, — констатировал Василий Васильевич.
— Да ну, — сказала Мышь с отвращением. — И они покупают этот дом!.. Почему всё так несправедливо устроено? Прямо мерзко!
— Может, они хорошие люди, — предположил Меркурьев просто из духа противоречия.
— Кто?! Эти?! Да они вообще не люди!.. Они биомасса, пластилин, исходное сырьё. Из сырья ещё только должен выработаться человек. Лет через пятьсот-шестьсот потомство этого типа обретёт человеческие черты.
— Какая-то фашистская теория, — заметил Василий Васильевич.
— Ничего подобного, — энергично возразила Мышь. — Просто я говорю то, что думаю, а вы, старшее поколение, все ханжи. Потому что родились при советской власти и она вас испортила. — Тут она вдруг толкнула Меркурьева под бок. — Смотри, смотри!..
В столовую вплыла красавица с ярко накрашенным ртом и не по утреннему времени искусно уложенной причёской — волосок к волоску. Так выкладывали причёски в двадцатых годах прошлого века, Василий Васильевич видел на фотографиях. Красавица была облачена в длинное, до пола, светло-розовое шёлковое платье с короткими рукавами, и норковое манто, наброшенное поверх шёлка.
Она вышла на середину столовой, остановилась и неторопливо огляделась.
Антипия — на этот раз все её одежды были бирюзового и зелёного оттенка, — не обратила на красавицу никакого внимания. Она продолжала пить из высокого стакана нечто оранжевое, изредка запивая оранжевое коричневым и густым из другого стакана.
Стас некоторое время пялил глаза, потом подскочил и предложил красавице сесть.
Она кивнула, улыбнулась и прошествовала к полосатому дивану по соседству с обездвиженным свином.
— Может быть, лучше к окну? — предложил растерянный Стас.
— Из окон вечно дует, — отозвалась красавица. Голос у неё был под стать общему облику — низкий, тягучий, выразительный. — Меня зовут Лючия, — объявила она как будто Стасу, но на самом деле всем присутствующим. — Я приехала вчера вечером и несколько дней поживу здесь.
Она посмотрела по сторонам, а потом на компьютерщика.
— Представьте мне остальных, — потребовала она. — Наверняка вы все знакомы!
Мышь фыркнула.
Василий Васильевич улыбнулся.
Антипия перешла к чему-то зелёному.
— Меня зовут Стас, я из Москвы, — начал компьютерщик с самого простого. — Я в отпуске. Люблю Прибалтику.
Больше сказать ему было нечего, а инициативу в плане знакомства больше никто не проявлял. Стас оглянулся по сторонам и простёр руку в сторону Меркурьева и Мыши.
— Василий Васильевич, инженер, — громко сказал он. — Из Бухары. Тоже в отпуске. — Меркурьев привстал и слегка поклонился. — А Кристина — рядом с ним, — пишет диплом.
— Понятно, — уронила красавица. — Ну, что ж, бывает.
— В каком смысле? — не понял Стас.
Та вздохнула.
— И диплом бывает, и Бухара тоже. А эта дама? — Она кивнула на вещунью, которая не обращала на них никакого внимания.
— А, это наша колдунья, она приехала на слёт магов, — зачастил Стас.
— Я не колдунья, — с досадой перебила Антипия, по-прежнему не взглянув в сторону красавицы и компьютерщика. — Сколько раз повторять! Я проводник. Между двух миров! Духовная дочь учителя Сантаны и последовательница великого Пуришты.
— А человека в углу я не знаю, — продолжал Стас. — Они с другом только вчера приехали и сразу набрались.
— Бог с ним, — сказала красавица. — Выпейте со мной кофе.
Стас немедленно плюхнулся напротив неё. Мышь следила за происходящим сердитыми глазами.
— До чего не люблю, когда выпендриваются, — сказала она наконец. — Истерик не люблю и когда выпендриваются не люблю.
— Сколько тебе лет? — спросил Меркурьев.
— Двадцать три, а что?
— Да нет, я просто так спросил. Интересно, где тот, мой? В шляпе и с саквояжем? Он будет завтракать?
— Зачем он тебе?
Меркурьев помолчал.
— Я бы с ним поговорил подольше, — сказал он, наконец. — Он занятный.
Краем глаза он посматривал на красавицу, которая пила кофе и негромко беседовала со Стасом.
А она на чём приехала? На такси? Непохоже! К такой даме должны прилагаться не только платье до пола и норковое манто, но ещё несколько специальных «дорожных костюмов» и шофёр в фуражке. И куда делась машина, которая привезла свинов? Или даже две, если у них было по машине на каждого!
На брусчатке перед парадным входом стоял только белый «Кадиллак»…
Мышь потянулась так, что в животе у неё что-то пискнуло. Она смутилась и даже слегка покраснела.
— Тянуться за столом нельзя, неприлично, — выпалила она. — Я знаю, не смотри на меня так!
— Как?
Она опять покрутила рукой, изображая нечто.
— Как взрослый на младенца! А где Софья? Ты же с ней собирался на прогулку!
Василий Васильевич вздохнул. С гораздо большим удовольствием он пригласил бы на прогулку Мышь, но Софья уже пригласила его самого, ничего не поделаешь.
— Сходи на маяк, правда, — сказала Мышь серьёзно. — Я ещё ни разу там не была, а говорят, оттуда вид красивый, прям открыточный. Я утром из окна видела, как ты бежал по пляжу.
Василий Васильевич посмотрел на неё. Он всё никак не мог привыкнуть к её манере разговора, когда она — оп-ля! — и поворачивала совсем в другую сторону.
— Мне показалось, что тебя вот-вот хватит инфаркт. Ты еле шевелился, и ноги у тебя заплетались.
Василий Васильевич оскорбился. Во-первых, он был уверен, что бег у него атлетический, лёгкий. Во-вторых, для первого раза результат был великолепный! В-третьих, ничего у него не заплеталось!
— Я просто давно не бегал, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Мне нужно потренироваться.
В коридоре он столкнулся с Виктором Захаровичем. Вид у того был болезненный, он раскладывал на наборном столике свежие газеты и морщился.
— Не спал ни минуты, — пожаловался старик. — Загонят они меня в могилу, право слово!.. Уж купили бы, и дело с концом.
— А что? — поинтересовался Меркурьев. — Раздумали?
— Да ничего не раздумали! Сегодня договор будем подписывать, в два часа нотариус подъедет. Перепились они вчера, вот и вся история. Теперь до вечера не очухаются, я это уж однажды наблюдал!.. Когда мы только познакомились.
— Один очухался, — сказал Василий Васильевич. — По крайней мере, принял сидячее положение. В столовой он его принял.
— Да? — поразился Виктор Захарович. — Удивительное дело! Лишь бы опять не начал.
— Утром приехал ещё один гость, я ему двери отпирал, — продолжал Меркурьев. — Вы его видели? В шляпе и длинном пальто.
