— Кто может знать? — из тени спросила Мура. — Кому может быть известно имя похитителя камня?
— Тому, кто за ним наблюдает, — ответил Бессель. — Кто его охраняет.
— Что-то неважно его охраняют, — Василий Васильевич хмыкнул. — Взяли и спёрли.
— Подумайте, фрейлейн, — посоветовал Бессель. — И попросите помощи. Вам не откажут.
Мура помолчала, потом спросила:
— Камень всё ещё в доме?
— Уверен, что да.
— Его можно найти?
— Перерыв весь дом? Вряд ли, фрейлейн. Надо же, какой дождь!.. Я так люблю кёнигсбергскую погоду! Хотя в своё время она изрядно мешала мне в астрономических наблюдениях. Небо всё время было затянуто тучами, и приходилось ловить мгновения, когда оно освободится. Агнесса сердилась — я вскакивал среди ночи и бежал в обсерваторию.
— Хорошо, — буркнул Меркурьев. — Если не хотите помогать, не надо.
— Вася!..
Но он не обратил на Муру никакого внимания.
— Скажите хотя бы, камень и смерть гостя связаны между собой? Его убили, чтобы заполучить камень?
Теперь хмыкнул Бессель.
— Здесь нет логики, господин инженер. Покойный гость не имел никакого отношения к камню и даже не знал о его существовании.
— Вот как, — произнёс Меркурьев задумчиво. — Понятно. Спасибо и на этом.
— Изумруд украли, чтобы продать, — продолжал Бессель. — Исключительно ради выгоды. Вор не имеет никакого представления о его магической силе. Он видит только самую примитивную и простую грань — денежную выгоду.
— Ну, — хмыкнул Василий Васильевич, — красть его ради магической силы вряд ли пришло бы кому-нибудь в голову! Возродить инквизицию и охоту на ведьм — на редкость идиотская идея.
Бессель подставил руку под струю дождевой воды, лившейся с козырька.
— Тем не менее несколько раз это удавалось, — возразил он. — Изумруд крали, и в разных точках планеты начиналось истребление людей. Не только женщин! Истребляли просвещённых: учёных, книгочеев и с ними заодно всех подряд. Потом он возвращался к владелице, и бедствия затихали.
— Истребление людей? — переспросил Меркурьев. — Вы хотите, чтобы мы нашли изумруд, чтобы не началось истребление?
Бессель молчал, держал руку под дождём.
— Это не наш вопрос! — возмутился Меркурьев. — Не может быть нашим! Мы с Мурой не можем отвечать за благополучие человечества! Зачем вы это говорите? Какие из нас вершители судеб?
— Откуда вы знаете, какими бывают вершители? — спросил Бессель. — И кому назначено за всё отвечать? Видите ли, я не могу сделать вашу работу за вас, господин инженер! Я бы с радостью, но у меня нет на это ни сил, ни возможностей.
— А у меня есть? — осведомился Меркурьев, и Бессель кивнул.
— Вы что-то путаете, уважаемый господин математик!
— Найдите того, кто хочет продать камень, потому что за него дорого дадут. И тогда загадка будет разгадана. Полностью и целиком.
— Спасибо за ценный совет, но изумруды воруют исключительно ради того, чтобы их продать и нажиться! Никто не ворует драгоценности ради их магических свойств!..
— Бывает по-разному, — не согласился Бессель. — Побеседуйте с тем, кто больше всех остальных интересуется камнем.
— С Лючией? — живо уточнил Меркурьев.
— А считать координаты на временных осях я вас научу, — пообещал Бессель, пожалуй, с удовольствием. — Это не такая уж хитрая математика. Если знать, как вывести формулы. Я никогда не запоминал формул!.. Я вообще не способен их запомнить! Я учился их выводить, и только тогда они начинали на меня работать.
— Я тоже учился выводить, — пробормотал Меркурьев. — Только всё равно я на них работал, а не они на меня!..
Бессель рассмеялся.
— Ваш приятель Саня сегодня нашёл себе бесценного друга, — сказал он с удовольствием. — Когда он уехал, я уж решил было… Впрочем, что теперь об этом говорить, когда он за ним вернулся! Расскажу Иммануилу на сон грядущий, он любит такие истории. Доброй ночи.
Василий Васильевич открыл рот, чтобы ещё что-то сказать, но никого уже не было под чугунным козырьком. Только Мура крепко держала его за локоть.
— Чего он нам наплёл? — раздражённо спросил Меркурьев. — С чего он взял, что мы с тобой вершители судеб и отвечаем за всё человечество?!
— Ему с той стороны виднее, — заметила Мура.
— Так не бывает, — возразил Василий Васильевич с силой. — За человечество отвечают особые люди! Политики, короли, папа римский, Вильям Шекспир! Мы-то тут при чём?!
Мура подставила руку под дождь, как только что делал Фридрих Бессель.
— Я не знаю, — сказала она. — Может, в разное время за человечество отвечают разные люди?
— Кто сегодня дежурный? — козлиным голосом проблеял Меркурьев.
— Ну да! Может, сегодня дежурные мы?
— Ну тебя к лешему.
С дороги свернули фары и стали медленно приближаться сквозь пелену дождя. Вот они нырнули в лощинку, где протекал ручей, вот опять вынырнули.
— Она? — спросил Меркурьев у Муры. — Белый «Кадиллак» пожаловал?
Машина, урча форсированным мотором, словно яхта, вырулила на брусчатку, причалила, качнулась и затихла. Погасли мощные фары, сверкнув полировкой, распахнулась дверь.
— Добрый вечер! — прокричал Василий Васильевич из-под козырька. — Льёт-то как!.. А ведь ничто не предвещало!..
— У вас есть зонт? — спросили из «Кадиллака». — Проводите меня под крышу!..
Меркурьев зашёл в дом, из чугунной корзины вынул длинный зонт-трость, на улице распахнул его — по выпуклому куполу забарабанили капли, — и галантно подставил Лючии руку кренделем.
— Прошу.
Она выбралась из салона, внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить в лужу.
— Как было в зоопарке? — спросила Лючия, когда они добрались до козырька и Меркурьев сложил зонт.
— Почему вы решили, что мы были в зоопарке?
— Я просто предположила, — улыбнулась Лючия. — Вы разве не были? Все приезжие первым делом мчатся в зоопарк!..
Она слегка кивнула Муре, помедлила, ожидая, что Меркурьев откроет перед ней дверь, и вошла — когда он открыл.
— Зачем она за нами следит? — задумчиво спросил сам у себя Василий Васильевич. — Да ещё так топорно? Просто ездит на машине!..
— Может, ей нужна Кристина? — предположила Мура. — Ты же именно с Кристиной разговаривал по телефону, когда подошла Лючия и предложила тебя подвезти?… Мы не знали, где она, и Лючия не знала тоже! Она поехала с нами и узнала.
— А Кристя ей нужна, чтобы… чтобы… Зачем ей Кристина?…
— Может, Лючия тоже ищет камень, ты сам говорил.
