– Да подождите! – фальцетом воззвал Доцент, морщась и потирая голень. Глаза его метались, перебегая то на меня, то на Франта. – Вы что, подумали, что это провокация?..
– Точно так и подумали, – заверил я. – И все, хватит болтать. Бандерас, Жмых! Берите его под белы руки, и пошли к Кондрату. Потолкуем по-дружески. Я понимаю, проверка, все такое… Законно! Вот и поговорим.
Жмых с Бандерасом оба парни здоровые, Доцент мотыльком затрепыхался в их лапах.
– По… постойте, да постойте же! Ре… ребята! Да я правду… – в ужасе лепетал наш пленник. – Да они же меня убьют! Да я вам говорю… Да черт возьми, да поверьте же! Я правду… правду я говорю!..
Все это он проорал взахлеб, брызгая слюной, смешно и тщетно растопыривая ноги, стремясь зацепиться подошвами башмаков за ободранный линолеум.
Франт сумрачно усмехнулся, наблюдая эту картину, и вновь я раскусил его усмешку. Мы с ним вообще научились понимать друг друга без слов.
Доцент не врет – это я тоже понял. Проверка удалась. Момент истины – пожалуйста, вот он, на тарелочке с голубой каемочкой.
– Бандерас, Жмых, – скомандовал я, – отставить! – И позволил себе пошутить: – Вернуть объект на место.
Вряд ли «объект» сейчас мог оценить мое остроумие. Он тяжело плюхнулся на табурет, прерывисто дыша, глаза дико блуждали.
– Что скажешь, – я заговорил с Франтом явно, без переглядок украдкой, – похоже, не врет?
– Похоже на то, – откликнулся он.
Доцент все еще был в шоке, делал горлом судорожные глотательные движения, и я чувствовал, что сейчас могу из него веревки вить. Но не дано мне было это увлекательное занятие – раздался выкрик часового:
– Тревога!
* * *
О караульной службе мы, естественно, не забывали. Сейчас на посту стоял Ирокез – он забрался на крышу здания, заявив, что оттуда обзор лучше.
И вот:
– Тревога! – прогремев чердачной лестницей, Ирокез влетел в комнату.
– Что там?
– Пошла движуха. Окружают. Крупными силами.
Ирокез всегда говорил отрывисто, короткими фразами, не более трех слов в каждой.
– Вот! – Доцент очнулся. – Вот, я же говорил!.. Поняли, что я здесь. Вот черти… Ну, это Марсель, его работа!
Я плохо слышал его, метнувшись к окошку. Вид отсюда был неважный, но все же я заметил, как группа вооруженных людей спешит занять позицию близ самого здания ЖЭУ, за остовом развороченного грузовика. Понятно – чтобы потом стремительным броском ворваться в здание. Если что.
Тут меня вновь охватили сомнения. Как ухитрились Кондрат и компания догадаться, что Доцент здесь?..
Критический ход мыслей был, однако, прерван дурным жестяным голосом:
– Эй! Комбинатские! Слушай меня!..
Орали в мегафон. Старая электромеханика искажала звук, делая его каким-то бутафорски-грозным, – так, должно быть, рычат злые волшебники в детском театре. Но ясно, что это Кондрат, больше некому.
– Мы знаем, что этот пидор у вас. Доцент этот, которому профессором уже не стать. Знаем, что он изменник, паскуда! Тут все просто: отдайте его нам и разойдемся бортами мирно…
– Врет! – жарко зашептал Доцент. – Врет, собака! Ему важно знать, о чем мы говорили. Узнает – а потом вы ему на фиг не нужны!
В этих словах смысл был, и я задумался. Хотя и сознавал: в данной ситуации от раздумий толку немного, здесь должна сработать интуиция – а вот она-то и заткнулась, как назло.
– Ну что, командир? – обеспокоился Крот. – Что решаем?
Если б я знал, что мы решаем!.. Но сказать так я не мог, конечно. И не мог отдать приказ, поскольку не знал, что приказывать. Я лишь властно нахмурился, делая вид, что вот сейчас распоряжусь, – но на самом деле я пытался протянуть пусть несколько секунд в надежде, что меня все же озарит.
Не знаю, угадал ли это Доцент, а может, когда отказывают логика и интуиция, на помощь приходит случай, – но только он, Доцент, выхватил из недр одежды пистолет и шмальнул двумя выстрелами прямо сквозь стекло.
Бах! Бах! – он палил не прицельно, но на улице кто-то люто заорал – возможно, в кого-то попало. Осколки стекла со звоном брякнулись на асфальт, и тут же рассвет взорвался залпом из десятков стволов.
– Пригнись! – крикнул я, хотя это было излишне. Все проворно плюхнулись на линолеум, а несколько пуль впились в стену, выбив фонтанчики штукатурки.
– Вниз! – чудесным образом интуиция ко мне вернулась.
Мы вмиг слетели на первый этаж, впопыхах постаравшись прихватить всю амуницию. Доцент несся прежде всех. Слышно было, как истошно орет в мегафон Кондрат, но что именно – черт его знает. «Вперед! В атаку!» – надо думать, так.
Эта мысль призраком пронеслась во мне и враз воплотилась – с визгом распахнулась входная дверь, загрохотали сапоги, и не призрак, а здоровенный парень в камуфляже влетел в коридор с крыльца.
– А! – хрипло крикнул он, но что хотел сказать, навсегда осталось неизвестным. В руках он держал потертый АК-74, смерть нашу, – но пока ей рано было за нами приходить. Шадым оказался быстрей, его АКСУ зло харкнул огнем, и громила рухнул, бессильно хватаясь за стену. За ним скопом валили еще несколько – черт знает, на что они рассчитывали, наш огонь заставил их заметаться, кто-то упал, кто-то успел огрызнуться ответными выстрелами, но в целом наступательный порыв был сбит, мы удачно сместились в подвал, а Франт, прикрывавший арьергард, еще и добавил «подкидыша» из подствольника. Уже внизу, чувствуя, как в лицо пахнуло затхлой сыростью, я услышал взрыв, чей-то вопль и грохот слетевшей с петель двери.
– Скорей! – задыхаясь, крикнул Доцент. – Скорей сюда!
Пистолет он спрятал, теперь в его руках был фонарь.
Мы бежали по тоннелю полного профиля, фонарный свет метался в лихорадочной пляске. Не знаю, как другие, а я тупо ни о чем не думал, просто бежал, и все.
– Стоп! – воскликнул Доцент. – Стоп. Вот оно!
Фонарь осветил что-то вроде шкафчика внизу стены: двустворчатую дверцу, меньше чем в половину среднего роста. Если не знать, и вправду не заметишь.
– Сюда, быстро, – скомандовал наш лоцман. – Кто последний пойдет, закроет за собой. Там внутри защелка есть. Да они и не допрут! Мимо протопают. А когда догадаются, поздно будет.
Сверху послышались голоса и шум. Нет сомнений, что преследователи скоро будут здесь.
– Лезем! – с взвизгом выкрикнул Доцент и распахнул дверцы.
Шум усилился. Невнятно загомонили голоса.
«Не успеть», – подумал я как-то отстраненно, словно не о себе рассуждал, а кино смотрел. И механически включил фонарь.
– Я замыкающим пойду, – объявил Крот. – Давай!
Доцент уже исчез в люке. Я схватил Катю за плечи, толкнул вниз:
