Глава 7
Бобик, как чуял, примчался со всех ног, я потрепал его по башке, чувствуя себя так, будто глажу башню танка, поискал взглядом арбогастра.
– А Зайчик где?.. Видишь, понимает, черномордый, что я весьма занят. А тебе все по фигу…
Он завилял хвостом и даже задом, подтверждая, что ему в самом деле по фигу, чем я занят, хочет лежать у моих ног то на пузе, то на боку, то вовсе свернувшись калачиком, и даже на спине, это так здорово, когда кверху лапами, хошь покажу?
– Не хочу, – ответил я. – Я отлучусь ненадолго, обещаю. Тебе в Маркусе будет скучно.
Он в обиде подпрыгнул на всех четырех, как это скучно? Ему нигде не бывает скучно! И вообще что такое скучно?
Когда я отбивался от его просьб взять с собой да куда угодно, в сторонке возник размытый силуэт в длинном плаще и в широкополой шляпе с обвисшими краями. Судя по мерцающему воздуху, защита от посторонних взглядов достаточно мощная.
– Сэр Ричард, – донесся шепот, – срочные вопросы…
– Некогда, – ответил я, – отлучусь надолго. Хотя можете со мной.
– Спасибо.
Маркус выдвинул и опустил трап уже без задержек, не опустил, а почти выстрелил, повторяющиеся действия усваивает быстро, а затем внес меня наверх, как на скоростном эскалаторе.
Карл-Антон успел вскочить на трап тоже, а когда оказались в Маркусе, торопливо отошел в сторону.
– Прекрасно, – сказал я с чувством, которое Маркус, надеюсь, уловил, – я тебя люблю! Мне с тобой хорошо и здорово. Мы с тобой прекрасно соуживаемся.
Хотел сказать, что и взаимопомогаем, но ему какое от меня помогание, так что игра пока в одни ворота. Возможно, это рудимент, остаток программы, когда должен быть с человеком, в смысле, с более высоким разумом, хотя, возможно, это не рудимент, а ощущение, что с более развитым разумом надежнее существовать, тот вовремя заметит опасность и успеет предупредить, а то и вовсе спасет.
Карл-Антон вышел из незримости, я предупредил:
– Только не пускайтесь во всякие тут исследования!.. В самом Маркусе.
– Ваше величество, – сказал он торопливо, – это же какие возможности!
– Знаете, сколько здесь горячих голов сгинуло? И жаба не кумкнула. Есть места, куда и мне лучше не соваться. Маркус сожрет и не заметит. Не сам сожрет, а его желудок или иммунная система. Мы для него меньше, чем пара микробов.
– Ваше величество?
– Микроб, – пояснил я, – вроде мухи рядом с медведем. А то и еще мельче.
Он взглянул с почтением, но ничего не сказал, только во взгляде отразилось нечто такое, что видел уже несколько раз, но все недосуг поинтересоваться, что он намыслил.
Я сосредоточился и, установив ментальную связь с Маркусом, это чувствую по окутывающему меня теплу, поднял его выше и повел в северную сторону, где должны находиться границы с Жемчужной империей.
Карл-Антон неотрывно всматривался в быстро скользящую внизу бугристую поверхность, по лицу струились тени, наконец покачал головой.
– Никогда вот так не видел…
– Что, – спросил я, – никогда в личине орла или чего-то типа?
– Нет, – ответил он и, быстро взглянув на меня, поинтересовался, – а вы пробовали?
– Только не на Юге, – ответил я. – Здесь почему-то не удается. То ли защитные поля, то ли еще что.
– А там кем?
– Драконом, – ответил я скромно. – Это самое да… а еще мелочью всякой, но не мельче, чем я сам. В муравья превращаться не мог. Даже в воробья.
Он бросил в мою сторону косой взгляд.
– И вы, обладая такой мощью, пошли всего лишь в императоры?.. Простите, но это ни в какие ворота.
– Стыдно, – согласился я. – Все равно что по своей воле в армию. Но если обстоятельства…
– Какие могут быть обстоятельства, чтобы заставить идти в армию?
– Родину защищать, – ответил я со скромной высокопарностью. – И Отечество, которое будет.
Он умолк, против козырного туза несогласие можно выражать только молча, а я кивнул в нагромождение скал внизу, на чудовищные разломы, где словно исполинский плуг пять тысяч лет тому прошелся по поверхности, поднимая пласты в сотни ярдов земли уже с коренными породами, а там, где шел еще и поперек, холмы громоздились на холмы, образуя горы.
Где-то плуг опускался на большую глубину, образовывались цепи гор, высокие и без заметных перевалов, лишь изредка кое-где бреши, но следующая каменная гряда перекрывала и эти пути. Нужно быть очень уж отважными и даже безрассудными искателями приключений, чтобы по таким местам из одной империи перебираться в другую.
– Маркус, – сказал я вслух и подтвердил ментальным приказом, – двигаемся на этой скорости и на этой высоте… Все рассмотрим, семь раз примерим, а потом ка-а-ак отрежем в другом месте…
Несколько раз казалось, что не все здесь работа Маркуса, очень уж изощренно перекрыты щели между королевствами, тем более – империями. Похоже, Великие Маги постарались укрепить границы, потому что это границы их владений, а уж затем границы империй всяких там простых людей, а они все простые, если не знают высокой и одухотворяющей магии.
Кордон между Жемчужной и Клонзейдом не обозначен, но я сам ощутил его всеми фибрами, увидев впереди настоящий горный хребет, протянувшийся от края горизонта и до края. По летописям неизвестно, сколько времени занимало разрушение земной коры, может быть, вообще годы, хотя вряд ли, столько пленные в корабле не выживут, да и не собираюсь терраформировать планету, мне бы самый краешек…
– Маркус, – сказал я, – давай подробно объясню, что нужно сделать, чтобы нам с тобой было хорошо…
Карл-Антон отступил в тень и затих, стараясь не привлекать внимание. Я сосредоточился, через пару мгновений мягкое тепло коснулось моего тела, словно со всех сторон включился инфракрасный обогрев.
Воспрянув, я собрался и проговорил еще отчетливее, с радостным подъемом:
– Нам нужно, чтобы было хорошо и правильно обоим! Потому сделаем небольшой разрез через этот горный хребет… Горный хребет – это вот это образование на поверхности планеты вроде большого застарелого шрама… Нужно прожечь или как-то иначе сделать проход…
Чувствуя, что это все абстрактное, я начал представлять картинку, как вон туда наперерез горному хребту падает тепловой луч, будто из уэллсовского корабля марсиан. Луч прожигает узкий проход, что на самом деле не такой уж и узкий, телеги пройдут в две стороны, еще и место останется, но опять же Маркус не понял, тогда я упростил задачу и начал объяснять, иллюстрируя картинками, что горы вот на пути этой прямой линии нужно просто уничтожить… Как – неважно, но должны перестать быть, только нельзя делать слишком глубоко, а так, на общем уровне поверхности планеты…
Снова он не понял, я чувствовал, как голова начинает раскаляться, как чугунок на огне, повторял и повторял, иллюстрируя как можно более яркими образами в мозгу.
