Я сделал знак заступающим дорогу демонам расступиться и встать по обе стороны. Возница дернул поводья, понуждая храпящих от ужаса коней двигаться, хорошо, у всех на глазах шоры, по бокам ничего не видят, карета покатила по сухой земле.
Роскошная гвардия медленно двинулась впереди, никто не решился ехать по бокам, пришлось бы проезжать слишком близко от застывших демонов, у которых всадник с конем поместится на ладони.
Из пещеры начали выходить пешие люди, сперва в одежде простолюдинов, затем показались уже в богатой одежде, но мы смотрели вслед отъезжающей свите императора.
– Думаете, – спросил Карл-Антон тревожно, – согласится жить на покое?
– Нет, конечно, – ответил я. – Стоило на него взглянуть…
– Жесткий, – согласился он. – Такие никогда не смиряются. Одно дело погибнуть под завалами, другое – покориться неизвестному человеку.
Я огрызнулся:
– А что сейчас?.. Сам знаю, надо было просто завалить тот выход! Или еще проще…
Он сказал тихо:
– Опустить на то место Маркус. Эта громада сплющила бы землю на полмили вглубь. И червяки бы не выжили в таком камне.
– Скажу честно, – ответил я, – теперь можно, не только у меня крутилась такая идея, но и на Совете умные люди предлагали. Даже мудрые! Все верно, в старые добрые времена действовали куда решительнее! Если бы вы Библию читали или слыхали о такой книге, то, к примеру, филимистян вырезали под корень, чтобы их земли захватить себе!.. Или полинезийцев всяких… Нас же учение Христа смягчило настолько, что вообще невиновного стыдимся зарезать, хотя частенько и нужно в интересах дела.
Он сказал с сочувствием:
– Библия вообще вас оправдывает. Там сказано, всяк человек греховен при рождении, убивать его можно и нужно.
– Первородный грех чувствуется в каждом, – согласился я, – но это значит, человек отвечает за вину родителей. Но мы же гуманисты? Или еще не?
– Пусть другие будут гуманистами, – предложил он. – Наши противники.
– Увы, – сказал я уныло, – гуманизм постепенно побеждает. Хотя и не понимаю, с какого перепою. Мы молодцы, сами создаем себе препятствия, героически преодолеваем, тем самым совершенствуем ум и мускулы. А кто изначально умен, тот так и лежит в постели.
Он покосился на меня с недоверием.
– То есть христиане всегда в выигрыше? Какую бы дурь не сотворили?
– А что такое дурь? – спросил я. – Если углубиться…
Он прервал:
– Ваше величество, давайте не углубляться. Во всяком случае, в дурь. Одна дурь ведет к другой дури, перед которой первая кажется почти мудростью!.. Кстати, что такое кунтаторство?
– Не знаю, – признался я. – Где-то слышал краем уха… Но слово красивое, верно?
Он вздохнул и покрутил головой.
– Возвращаемся или будете принимать те толпы, что выходят сейчас?
– Пусть устраиваются сами, – ответил я сухо. – Все живы, это само по себе великая удача.
Пару минут затратил на освобождение демонов, они сразу же исчезали с сухими хлопками, Карл-Антон оставил меня на обратной дороге к городу, и через городские врата я въехал только в обществе арбогастра и Адского Пса.
Глава 9
Несколько дней прошло в тревожном ожидании, но разведчики Норберта исправно докладывали, что император Скагеррак все еще в своем загородном дворце, никуда не выезжает, скрыться вроде бы не намерен, часто принимает приезжающих к нему вельмож и знатнейших людей империи.
– Консультируется, – сказал я зло. – Старается понять диспозицию… Такой так просто не сложит лапки.
В конце недели на прием запросился граф Джуллиан Варессер, я велел пропустить, а когда он переступил порог, сказал с укором:
– Граф, ваше положение лорд-канцлера позволяет навещать меня в любое время, если возникает необходимость!
Он развел руками.
– Простите, ваше Звездное величество, но я еще не видел новых правил, потому ввиду отмены старых… придерживаюсь здравого смысла. Лучше показаться робким, чем наглым.
Я указал на кресло по ту сторону стола.
– Садитесь, рассказывайте. Что привело вас и что вообще происходит… на ваш взгляд опытного в государственных делах человека?
Он сказал смиренно:
– Я могу ошибаться, ваша Звездность, мнение вашей разведки может более точным и объективным. А на мой взгляд… все просто ждут.
– Каких-то действий со стороны императора?
Он вздохнул.
– И это тоже. Многие уверены, что вы трон не уступите, а это тоже чревато большими рисками и, возможно, войной. Кроме того, ваши люди, как мне показалось, тоже ждут неких перемен, сути которых я не уловил.
Я выдержал его пытливый взгляд, не моргнув, не объяснять же сейчас, что армия с каждым днем все нетерпеливее ждет священников, которым можно исповедаться в грехах. Также всем необходимо посещение церкви, где можно пообщаться с Богом.
Он долго мялся, вздыхал, а когда уловил момент, когда мое лицо не такое напряженное, хотя император никогда не бывает по-настоящему веселым, сказал горестным голосом:
– Ваше величество, во дворец начали возвращаться и те люди, которые… ну, что были в свите его величества Скагеррака. Не все, но даже малая часть вызывает тревогу, не так ли?
Я сказал с досадой:
– Уже заметил. Предлагаете вешать их сразу? Или топить?
Он развел руками в жесте полнейшей беспомощности.
– Ваше величество, прекрасно понимаю ваше щекотливое положение. Вы не знаете, кому доверять из местных, кому нет. Даже часть тех, кого император оставил здесь на верную смерть, ему верны и преданы, как и раньше. Понимают, если бы в убежище могли поместиться все, император увел бы с собой население империи целиком, это понятно, потому император вынужден был взять только малую часть…
Я кивнул.
– А те, кто приходит из его свиты с предложением услуг… им не доверять вовсе?
Он с виноватым видом развел руками.
– С ними нужно быть осторожнее, но и там могут быть люди, что предпочтут работать на вас, как на нового императора их империи. Для деятельных людей это лучше, чем уйти с прежним в изгнание. Преданность преданностью, но… все сложно, ваше величество.
– Догадываюсь, – бросил я с сердцем. – Хорошо, смотрите сами, кого принять, кому отказать. За этими будем присматривать строже. Однако Скагеррак должен был взять с собой лучших, не так ли?.. За исключением таких гениев управления, как вы, дорогой сэр Джуллиан, которые ввиду преклонного возраста не вынесли бы трудный спуск в пещеры…
Он поклонился.
– Спасибо, ваше величество. Но, хотя и со стесненным сердцем, я бы посоветовал прислушиваться к голосу герцогини Самантеллы Херствардской.
