Ей удалось вернуться в казематы и выстоять, разве нет? Пролететь на вертолете и выжить.
Пришло время потребовать свою жизнь обратно, и неважно, что говорят газеты. Теперь она хочет весело проводить время, занимаясь всем, чем занимаются девушки в ее возрасте, — танцуя, выпивая вкусные коктейли, флиртуя с обаятельными мужчинами, отпуская тормоза и чувствуя себя нормальной.
Лукка действительно стал таким же прекрасным сопровождающим, каким слушателем показал себя прошлой ночью. Он нанял спортивную машину лучшей модели и отвез ее в Ниццу, где они поужинали в великолепном ресторане с видом на море и белый песчаный пляж.
После ужина они отправились в ночной клуб, принадлежавший его другу. Музыка казалась довольно громкой, а посетители — восторженными и экстравагантными, но после второго коктейля Лотти почувствовала, что немного расслабилась. Лукка отошел в туалет, и его друг бармен настоял, чтобы она выпила рюмку водки за счет заведения. Боясь оскорбить его отказом, особенно с учетом того, что это был друг Лукки, Лотти выпила. Это оказалось магическим зельем, наполнившим ее уверенностью и весельем. Сегодня не будет никаких ограничений. Нет. Она готова праздновать!
Как только Лукка вернулся, Лотти схватила его за руку и уволокла на танцпол.
— Давай потанцуем!
Выражение его лица подходило скорее хмурому охраннику, чем легкомысленному плейбою — любителю веселья.
— Тебе не кажется, что последний напиток был лишним?
Лотти не помнила, когда чувствовала себя настолько расслабленной, так веселилась. Возможно, никогда. Руки и ноги готовы были пуститься в пляс, и ее обычное предубеждение против танцев на публике полностью исчезло.
— Не надо портить мне удовольствие. Почему ты вдруг стал вести себя так занудно?
Он округлил глаза и позволил увлечь себя в гущу извивающихся тел:
— Один танец, а потом я увезу тебя домой и уложу в постель.
Лотти попыталась сфокусироваться на внезапно раздвоившемся Лукке. Это оттого, что на ней не было очков, или потому, что она выпила водки? А может, из-за того и другого?
— О-о-о, звучит отлично! Надеюсь, ты именно это имеешь в виду!
Лукка нахмурился:
— Ты пьяна.
Она попыталась провести пальцами от груди к подбородку, но рука ее не слушалась.
— Думаешь, в трезвом состоянии я не захочу тебя?
Ему удалось поймать ее пальцы, прежде чем они попали ему в рот.
— Я не собираюсь спать с тобой, Лотти. Трезвой или пьяной.
Девушка скорчила недовольную гримасу:
— Я знаю, ты хочешь меня. Когда мы целовались…
— Это была ошибка, которая больше не повторится.
— Мне нравится, что ты со мной груб. — Она привалилась к нему. — У меня дрожит все внутри. Никогда такого не чувствовала. Я думала, что кончу прямо там.
— Ты замолчишь или нет? — Лукка вышел из себя.
Лотти хихикнула и повела бедрами.
— Я никогда не делала этого с партнером. Не кончала. Только притворялась. У меня это хорошо получается, никогда не догадаешься. Ты хочешь услышать меня?
Лукка так быстро поволок ее к выходу, что у нее подогнулись колени на ее невероятных каблуках.
— Не сейчас.
— Я знаю, почему ты не хочешь со мной переспать. Боишься, что захочешь повторить, правда? — Лотти наслаждалась этой вновь обретенной свободой говорить, она могла сказать все, что приходило ей в голову, и не краснела, и не смущалась, а только улыбалась двоившемуся Лукке. — Ты можешь захотеть настоящую связь со мной, на недели, может, даже месяцы. Или ты можешь даже влюбиться в меня, как говорят в газетах. Разве это не здорово?
Выругавшись, Лукка поволок ее к машине. К счастью, к тому времени, как они доехали до отеля, принцесса замолчала. Легко представить, во что папарацци превратили бы ее пьяный бред по поводу его влюбленности. Тьфу! К счастью, вокруг никого не было, место даже казалось пустынным — ни обычных толп прибывающих и уезжающих гостей, ни людей в баре. Хоть уже перевалило за полночь, отель казался безлюдным. К ним быстро подошел один из служащих.
— О боже, мистер Чатсфилд, ее королевское высочество снова чувствует себя нехорошо?
— Нет, просто немного… устала. Я отнесу принцессу наверх в ее номер.
— Мы оставили вам несколько сообщений. Нам пришлось закрыть отель на карантин.
— Что?
— Возникла вспышка вируса, и представители здравоохранения решили постараться локализовать его, прежде чем они смогут понять, что это — пищевое отравление или ротавирус. Пока мы не выясним это, нельзя забронировать номер, и в ближайшие сорок восемь часов нельзя покидать отель, чтобы предотвратить распространение болезни.
Лукка мысленно выругался. Он планировал выехать обратно в Прейтель как можно раньше, чтобы не оставаться с Лотти под одной крышей, — он боялся потерять контроль над собой.
— Мой отец и исполнительный директор знают об этом?
— Да, мы проинформировали их обоих, и, вероятно, они пытались с вами связаться.
— Видимо, я установил на телефоне беззвучный режим…
Не хотелось бы ему видеть их лица, когда отец и Кристос узнают о его «интрижке». Им наверняка найдется чем упрекнуть… хотя нельзя сказать, что он искал их одобрения, скорее, наоборот — скандалы и драма становились отличным способом противостояния тем, кто пытался его контролировать.
Лотти открыла глаза и моргнула:
— Я спала?
— Да, моя дорогая. — Лукка был озабочен присутствием слуги.
— Я веселилась, как никогда, Жан Рене. — Лукка впервые услышал его имя. — Лукка отвел меня на танцы, я пила шампанское и впервые попробовала водку.
К его чести, Жан Рене и глазом не моргнул.
— Это прекрасно, ваше королевское высочество, я так рад, что вы хорошо провели время.
— Это было великолепно! — Лотти ребячески покачала ногой. — Лукка в меня влюблен, правда, Лукка?
— Конечно, моя малышка. — Он мысленно стиснул зубы.
Лотти дотронулась до его нижней губы пальцем.
— Ты не можешь сопротивляться мне, правда? Я не как твои обычные девочки, у меня есть класс.
— Конечно, дорогая. — Лукка направился к лифтам. — Держите меня в курсе ситуации, э… Жан Рене, хорошо?
— Да, сэр. — Жан понимающе улыбнулся. — Спокойной ночи.
* * *
Лотти проснулась с ужасной головной болью. Она осторожно выпрямилась, и, поморщившись от утреннего света, который едва не ослепил ее, потянулась за очками. Проморгавшись, девушка заметила Лукку: опустив подбородок на грудь и скрестив ноги, он полулежал в кресле с подголовником и, судя по звукам, спал. Он не переоделся, только расстегнул верхние пуговицы на рубашке, обнажив мощную грудь, покрытую курчавыми волосами.
