Но Доминика предложение младшего принца тоже не обрадовало, хотя вместо протеста он вдруг озорно улыбнулся, даже не пытаясь сдержать издевательский смешок.
– Знаешь, – сказал Ник, глядя на Эдина, – а я даже не против. Мне другое интересно, что ты будешь делать, если сейчас она возьмет да и согласится? А?! Во-первых, ты завоешь уже через несколько дней, потому что держать ее в рамках попросту не сможешь. А во-вторых… – Он сделал многозначительную паузу. – Не думаю, что твой брат одобрит такой выбор, учитывая все особенности его отношений с нашей Мелкой.
Эд медленно повернул голову к Динаре, затем как-то странно покосился на Ника и вдруг будто застыл. В этот самый момент ему очень отчетливо вспомнилась вечеринка в восточной башне. И та картина, которую они с Домиником застали, проходя по скрытым коридорам академии. А ведь получается, что тогда Дамир скомпрометировал не просто карильскую девушку, а… Эрлиссу? Дочь Великой Эриол? Ту, кого не выносил всю свою жизнь?! Ту, от одного звучания имени которой начинал выходить из себя?!
Когда по комнате прокатился звонкий и какой-то нервный смех Эдина, Ник посмотрел на него с пониманием и самодовольно ухмыльнулся. Дина же снова сникла и даже несильно стукнула Эда в бок. Но тот, казалось, даже не заметил. Он пребывал в настоящем шоке от тех выводов, что успел сделать, и замолкать не собирался.
В итоге Динара просто поднялась и, скомканно попрощавшись, покинула комнату. Брат по поводу ее неожиданного ухода ничего говорить не стал, а Фил оказался слишком поглощен изучением своего подарка, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Когда же сайлирский принц наконец успокоился, то посмотрел на Доминика с таким молчаливым сочувствием, которое трудно было проигнорировать. И Ник прекрасно понял значение этого взгляда.
– Я привык, – сказал он, покачав головой. – Мелкая всегда была очень импульсивной, отчего постоянно влипала в разного рода неприятности. Мне же приходилось раз за разом ее выручать. Но что касается коньяка… – Он перевел взгляд на бутылку, которую Фил до сих пор держал в руках, и задумчиво поджал губы. – Даже не представляю, что она сделала, чтобы добыть «Арсалто Бальярини». Кери с этой драгоценностью просто так бы не расстался. Он сам рассказывал, что выторговал ее у какого-то древнего мага за баснословные деньги.
– Это ведь не просто коньяк, – заметил вдруг Филипп. – Помимо всего прочего это ценнейший эликсир. Его можно использовать как основной ингредиент для целого ряда редчайших зелий. Он способен усиливать действие любого алхимического состава в десятки раз, а еще замечательно успокаивает нервы. Гасит любую ярость, развеивает агрессию, и нужна всего пара глотков. И что удивительно, голова остается удивительно ясной.
– Подозреваю, что Мелкая не просто так выбрала именно этот коньяк, – с мягкой улыбкой ответил Ник. – Она же половину детства провела в лаборатории Кертона, изучила все его запасы вдоль и поперек. Он ее даже выгонять пробовал – не вышло. Она если и уходила, то все равно возвращалась.
– В любом случае, это слишком дорогой подарок, и я не могу его принять, – серьезным голосом заявил Филипп.
– Ну… – протянул его сосед. – Если так, то можешь попробовать вернуть его Кери, потому что Мелкая уж точно обратно не возьмет. И, скорее всего, сильно огорчится, посчитав, что тебе не понравилось. Она ведь правда старалась тебе угодить. Или ты думаешь, наш дядюшка легко и просто согласился расстаться с таким вот сокровищем?
Филипп снова посмотрел на пресловутую бутылку и медленно перевел взгляд на дверь, за которой не так давно скрылась Динара. Он не знал, что делать с подарком, принять который не позволяла совесть. Но стоило ему снова посмотреть на Эдина, и все мысли о коньяке мигом вылетели из головы.
А все потому, что глаза светловолосого лиса императорской крови блестели так хитро и настолько взволнованно, что не заметить такое оказалось попросту невозможно. И взгляд показался Филу слишком знакомым – верный признак того, что Эд в очередной раз узнал то, что ему знать не положено. А учитывая испорченное настроение Динары и непонятные взгляды Ника, можно не сомневаться, что это имеет к ним самое прямое отношение.
Но если Эдин оказался настолько впечатлен, что даже забыл про измену супруги, значит, информация на самом деле важна. Жаль только, расспрашивать принца бесполезно. Если захочет, то расскажет сам, а вот если не захочет – и под пытками не сознается. Да и в конце концов, если бы Эд узнал о Динаре или ее брате что-то по-настоящему серьезное, угрожающее ему или его стране, он бы обязательно сообщил императору. А коль этого не произошло, значит, ничего страшного в их секретах нет.
И Филипп успокоился. Почему-то сейчас он решил поверить Эдину. Ведь если сложить воедино все то, что уже успел выяснить, вернее всего оказывалась версия бабушки. Видимо, и Дина и Ник на самом деле обладали какими-то внешними изъянами, а Эд умудрился узнать об их проблемах. Оттуда и его слова о внешней привлекательности Динары, и ее «льстец» кажется уместным, и расстройство девушки легко объясняется.
Но даже теперь Фил не собирался отказываться от своего расследования. Ведь, по сути, все выводы строились лишь на домыслах и догадках, а ему нужны были доказательства. И если все сложится благоприятно, то к концу будущей недели они появятся.
* * *
Остаток дня Ник провел в лаборатории, причем не один, а в компании странно воодушевленного Эдина. Вообще, Доминик собирался сразу отправиться к Терриане, но присутствие принца спутало все карты. Эд заявил, что не может сейчас оставаться один, потому что снова начнет грустить, и сам потянул карильца в лабораторное крыло.
Фил присоединяться отказался, сославшись на семейные дела. Других студентов в этот выходной день здесь не было. Но, несмотря на то, что на просторах лаборатории они были одни, говорить о чем-то важном все равно не стали.
Эд просто в очередной раз сообщил Доминику, что сохранит их с Динарой тайну и даже пообещал помочь, если вдруг они снова куда-нибудь вляпаются. Сказал даже, что в случае необходимости сможет и на Дамира управу найти. И тема была закрыта, а оба парня сосредоточились на воплощении в жизнь очередной гениальной идеи, подкинутой Филиппом.
Суть ее заключалась в том, чтобы создать средство, с помощью которого можно было бы общаться на расстоянии, не перемещая физические оболочки. То есть нечто, способное переносить только образ или фантом. Для основы взяли ту же систему, что использовалась в иллюзаторах, и целый день, до самого отбоя, отчаянно просчитывали разные формулы построения связей, пытались соединить их с рунами переноса, но так ничего и не добились.
Даже после ухода из лаборатории и прощания с Эдином Ник оказался настолько погружен в обдумывание нового проекта, что передвигался по коридорам академии, совершенно не думая, куда идет. Поэтому лишь удивленно хмыкнул, обнаружив себя не у собственной комнаты, а перед дверью в спальню Терри. Но когда перед ним предстала немного бледная и явно чем-то расстроенная девушка, все мысли о лаборатории и изобретениях мигом вылетели из головы.
