– А маникюр стоит двести девяносто девять рублей?
– Да.
– А это с покрытием?
– Нет.
Бабушка отошла. Постояла. Подумала. Совершенно очевидно: у нее последние триста рублей. И миллион «дырок», которые ими можно заткнуть. Но она не бабушка, она женщина. А женщина хочет иметь ухоженные руки в любом возрасте. Она опять подходит к администратору.
– А покрытие стоит пятьдесят рублей?
– Нет, двести двадцать.
– Сколько? – Бабушка испуганно отпрянула.
Нет, пятьсот рублей ей не потянуть. Она решительно поправляет шапочку и идет прочь, прижимая к себе пальтишко. Как же унизительна бедность, как же обидно, когда надо выбирать между нужным и необходимым.
Когда побаловать себя – это непредвиденная трата бюджета, прореха, которую потом неизвестно откуда восстанавливать…
Но женщина, женщина живет внутри. Она хочет обычных, приземленных радостей, таких как чистые ногти в форме оливки, хочет нравиться себе в зеркале, хочет быть красивой. Не казаться женщиной, а быть ею.
Нет у женщин возраста, есть состояние души. Состояние весны. Или нет. Вот у бабушки не хватило на весну пятьсот рублей. Ну как же так? Мою руку держит мастер маникюра Гуля. Простите меня, Гуля, я сейчас все испорчу, но… Я срываюсь с места, бегу за бабушкой, то есть за женщиной.
– Подождите, подождите! Не уходите!
Она растерянно оборачивается.
– Пойдемте, пойдемте на маникюр. – Я обнимаю ее за плечи, разворачиваю в сторону салона.
– Вы кто? – пугается бабушка.
– Я? Фея маникюра. Пойдемте красить вам ногти.
– У меня не хватит на маникюр с покрытием.
– Хватит-хватит. Там сегодня акция. Каждый сотый клиент получает маникюр в подарок. С покрытием.
– А я сотый клиент?
– Конечно, сотый! Самый сотый на свете…
Бабушка недоверчиво идет за мной к администратору.
– Правда, что ли, мне в подарок маникюр? – Она все никак не поверит своему счастью.
Я стою прямо за бабушкой, показываю администратору деньги и подмигиваю. Администратор Лена все поняла.
– Да-да, все правильно. Я просто не сразу сообразила. Проходите на маникюр. С покрытием.
– Ой, я в жизни ничего никогда не выигрывала, – лопочет бабушка, сияя от счастья.
Девочки-мастера видели нашу сценку, все улыбаются, говорят бабушке:
– Ну, выбирайте, к кому вы хотите?
Бабуля никак не переживет свое счастье:
– Девочки, милые, да мне все равно. Мне хоть кто. Я ж вижу плохо, маникюр сама себе делаю, а тут прямо так захотелось… И вот какая удача!
Наконец она усаживается к ближайшему мастеру, а администратор Лена подходит сзади и говорит:
– Я забыла сказать, что вам в подарок и парафинотерапия для рук. – И выразительно смотрит на мастера.
– Поняла, – кивает девушка и приступает к работе.
Бабушка совсем растаяла. Мы переглядываемся с Леной. Я показываю большой палец вверх. Она смеется и машет рукой, мол, да пустяки…
Вокруг значительно повысился градус позитива, запахло весной. И кофе вкусный, и девочки все красивые, и жизнь прекрасна.
Ну и черт с ним, с платьем. Значит, так надо. Не буду вечером нарядной внешне, но зато внутри буду сиять счастьем. Возвращаюсь к моей Гуле.
– Ну, простите, – говорю я.
– Да ну что вы, я как в кино сходила, – смеется Гуля.
Я думаю о том, что хочу хотеть быть женщиной всегда. Да, именно «хочу хотеть». Чтобы не иссякла эта потребность – нравиться себе. Потребность в весне, в любви.
Нравиться себе в зеркале – бесценно.
Резать овощи для салата ухоженными руками – бесценно.
Ощущать себя красивой, несмотря на штриховку морщин, – бесценно.
Мне на телефон приходит СМС. Одно издание, которое недавно перепечатало мою статью, сообщило, что я заработала гонорар. И указало сумму, равную моему подарку бабушке. Я показываю сообщение Гуле. Она смеется и говорит:
– Ну надо же! Бумеранг! Добро всегда возвращается.
Я улыбаюсь. Чувствую, как Вселенная гладит меня по макушке, мол, молодец, Оля. И я нежусь от счастья и становлюсь красивой. Она же все видит, эта наша Вселенная, и всегда своевременно реагирует. Сегодня Вселенная очень рада за мою бабушку, то есть за женщину, и вместе с нами наслаждается весной.
Вселенная тоже, кстати, женщина!
Нельзя
Когда я искала маме сиделку, я просто написала объявление «ищу сиделку» и повесила объявление во всех подъездах дома, где жила мама. Я рассуждала так: сиделка, живущая рядом, сможет оперативно отреагировать на любой форсмажор даже ночью. Плюс я буду знать, где она живет, что поможет мне повысить уровень безопасности и составить о ней полное представление.
В тот же день мне позвонили девять человек. Часть из них я сразу отсеяла: у двоих не было медицинского образования, один был мужчиной (мама бы не согласилась), а трое были совсем девочками, искавшими подработку. К оставшимся троим я сходила в гости и выбрала среди них идеальную сиделку маме.
Она жила тремя этажами выше, вкусно готовила, имела опыт ухода за лежачими больными и сразу же нашла с мамой общий язык. Бинго.
Когда я искала няню для детей, я просто написала объявление «ищу няню» и повесила объявление во всех подъездах дома, где живу. Я рассуждала так: няня мне нужна не постоянно, на подхвате, полдня там, полдня там, и она должна быть веселая, адекватная и любить детей. Плюс я буду вхожа в ее дом, буду видеть, где и как она живет, что значительно снизит мои страхи относительно надежности няни.
Мне позвонили три человека. Одна девочка-студентка на собеседовании сидела в телефоне. Вторая женщина лет сорока рассказывала мне, что бывший муж у нее сволочь и скряга, и даже не взглянула на моих детей. Третьей женщине было 57, но выглядела она лучше меня.
Она жила в соседнем подъезде, была мила и приветлива, носила старомодный берет. С Данькой тут же выучила стихотворение. Не испугалась Катюниных имплантов. Купила меня окончательно информацией, что пару лет изучала логопедию и что-то еще помнит. В общем, я была готова взять ее на работу.
Меня что-то смущало, но я решила, что это мои страхи нашептывают мне об опасности. Няню звали Мария Петровна. Мэри Поппинс.
Мы с детьми пришли к ней в гости. У нее была опрятная и милая квартирка. На столе – вязаные своими руками салфетки. На обед она подала щи в красивой супнице. Я сто лет разливаю суп прямо из мультиварки. А тут супница. Салфетки. Красота. В общем, да. Я согласна.
