– Помню, – вздыхаю я. И побочные эффекты тоже прекрасно помню. У меня, конечно, с тех пор появились куда лучшие ингредиенты благодаря букету альда, но всё равно…
Йар выжидательно молчит. Не уговаривает и не торопит, но я понимаю, что он прав – эта информация лишней не будет. Если я правильно истолковала его молчание, на нас действительно была засада… И как бы мне ни не хотелось переживать откат, пасть случайной жертвой в политических играх хочется ещё меньше.
– Хорошо, – говорю ему.
– Чем тебя отблагодарить? – чуть улыбается Йар, легонько сжимая мою руку.
Не целуй меня больше, – думаю я… но говорю почему-то совершенно другое, впрочем, куда более важное:
– Если придётся выбирать между войной и миром, выбери мир.
– Обещаю, – серьёзно говорит альд. – Если выбор и в самом деле будет.
Зелье я выпила ночью. Когда все уже улеглись, а значит, перестали, наконец, сновать туда-сюда, перемешиваться и мельтешить перед глазами. В идеале, конечно, всех бы шарахнуть парализующим зельем и не спеша рассмотреть, как Йар мага, но чревато большим скандалом. Так что придётся пока все спят.
Начинаю я с целительниц. У Диары ничего нет. У Олики какое-то колечко на среднем пальце, оно еле заметно фонит; это может быть как самый простой амулет «на удачу», так и что-то куда более сильное, просто спящее. Я в этом, увы, ничего не понимаю. У наставницы Риссы предсказуемо есть амулет, он фонит довольно сильно – всё правильно, она ведь отправляла информацию о том, что мы меняем маршрут. Преподаватель Тайра абсолютно чиста, и я перехожу к травницам. У Лиши тонкий деревянный браслет, еле заметно фонит. У Диины что-то в сумке, фонит довольно сильно – надо будет завтра порыться, посмотреть. Но самый большой сюрприз преподносит тихая и скромная Маина – судя по тому, что фонит она сама, на неё было воздействие, и она сейчас ещё может быть под ним. Увы, я опять ничего не могу сказать о характере применённой магии – может быть, девушку исцеляли от какой-нибудь тяжёлой болезни. Или… или наоборот – прокляли. Других вариантов мне в голову как-то не приходит.
Я выбираюсь наружу – там темно, костёр давно потушен, где-то неподалёку ухает филин, и неслышно бодрствуют альды-часовые… и Йар ждёт меня у выхода из шатра. В ответ на вопросительный взгляд растерянно пожимаю плечами, шёпотом делясь наблюдениями.
– Рисса вряд ли, – говорит альд, утягивая меня подальше от стоянки. – Слишком очевидно.
– Может, она сообщает, как положено, в Академию, и кто-то уже там передаёт информацию, – предполагаю я чуть севшим голосом. На улице немного прохладно, но мурашки у меня вовсе не от этого…
– Не исключено. Но должен быть кто-то ещё, – вполголоса отзывается Йар.
У меня стремительно сносит крышу от обострённого восприятия близости альда… и я торопливо достаю и начинаю жевать заранее припасённую ликавку – она обладает успокаивающим и усыпляющим действием. Крайне не рекомендуется принимать одновременно с обостряющим восприятие зельем, но лучше я помучаюсь день головной болью, чем потеряю способность соображать сейчас, с самыми нерадужными последствиями в будущем.
Йар молча смотрит на травинку, которую я грызу, и под его взглядом я чувствую, что ликавка нынче что-то уже не та – не особо действует.
– Дай и мне, – вдруг говорит он.
Молча протягиваю ему пучок горькой и вяжущей травы.
– Это не очень-то вкусно… я бы даже сказала – невкусно и неприятно, – на всякий случай предупреждаю. Вдруг он решил, что это просто ночной перекус у меня такой?..
– Не больше, чем парализующее зелье, – усмехается альд, откусывая сразу от пучка.
Правильно было бы просто разойтись по разным сторонам, но мы почему-то стоим рядом, смотрим друг на друга, и не знаю, как альду, а мне даже противная ликавка кажется вполне съедобной…
После завтрака мы снимаемся и все вместе идём на север. Преподаватель Рисса крайне довольна вчерашним сбором и, кажется, полностью смирилась с тем, что наш маршрут ни на метр не совпадёт с традиционным, отработанным годами. Не знаю, насколько регулярно она сообщает в Академию, но, кажется, это всё не имеет большого смысла – наставницы задают примерное направление, а дальше командуют альды, а уж они-то совершенно не считают нужным кого-то заранее информировать.
Как и ожидалось, у меня болит голова, и дрожат руки, но всё это вполне терпимо. Бывало и намного хуже. Всё же ингредиенты очень важны…
Йар идёт впереди, о чём-то беседуя с Кидом. Уже довольно долго. И что ещё удивительнее – вполне мирно. Никто никого не хватает за горло, не шарахает парализующим зельем или файерболом…
– Выглядишь не очень, – прерывает мои размышления целительница Олика. Она догнала меня и теперь идёт рядом.
– Не нравится, не смотри, – огрызаюсь я в ответ, всё-таки удержавшись от совсем грубого «я же на тебя не смотрю!». В самом-то деле, сколько можно повторять одну и ту же несмешную сценку? Да, не выспалась. Да, всю ночь с альдом травки собирала… то есть жевала. В любом случае – не твоё дело, целительница.
Впрочем, сегодня Олика одна, её подруга идёт где-то позади, мне кажется, что я периодически слышу её голос и смех.
От моего ответа целительница даже немного смущается. Делает ещё одну попытку:
– Я к тому, что могу помочь!
Это щедрое предложение, на самом деле щедрое, но я не настолько страдаю, чтобы отдаться на волю малознакомой целительницы, на пальце которой подозрительное кольцо. А ещё я сегодня злопамятна и зловредна, как никогда, ведь головная боль никому не добавляет доброты.
– Да, подлечить, я помню, – посылаю целительнице скептическую улыбку. – Спасибо, не стоит!
А она всё равно не уходит.
Некоторое время мы идём рядом молча, она даже приноравливается шагать со мной в ногу, что меня отдельно раздражает, а затем говорит:
– Мы с Кидом встречались некоторое время назад…
Я неслышно вздыхаю – придётся поговорить, несмотря на то, что каждое слово отдаётся приливом боли в области лба.
– Почему перестали? – спрашиваю, искоса поглядывая на девушку. Удивительно, но Кид, успевший за полдня рассказать, кажется, всё о себе любимом и великолепном, об Олике не обмолвился ни словом.
– Поругались, – неопределённо пожимает плечами целительница, явно не желая об этом говорить. Зачем тогда начала?
Ещё несколько минут молча, и она снова заговаривает:
– Асия… ты прости за вчерашнее. Я… из-за Кида… Понимаешь… В общем, прости! И если тебе нужна помощь…
– Простила, – говорю я, бросая на Олику заинтересованный взгляд. – Спасибо.
Ещё несколько десятков метров, и теперь я нарушаю молчание:
– Красивое кольцо. Это от Кида?
Целительница как будто даже вздрагивает, кажется, что она инстинктивно пытается спрятать руку, но останавливает себя.
